Следствие Марии Мироновой


Всё было хорошо в этой новой жизни у Аннушки. Вот только Митя – бабушкина кровиночка – почему-то не улыбался. Был он с виду здоров, подвижен и дивно хорош собой. Правда носик-пуговка, так умилявший бабушку, за эти годы куда-то исчез, и стало очевидно, что внук будет горбоносым. Сбывалось предсказание Петра Иваныча, сделанное в день его рождения: по внешности Митя был – чистый Штольман. Кудри жёсткие и чёрные, как у отца, вместо нежных, русых – в матушку. Штольмановской же была сердитая складка бровей. Лишь глаза унаследовал он от Аннушки – небесно-голубые.
Но хуже всего было то, что и характером, похоже, внук тоже удался в сыщика. Сурово хмурился, когда его пытались тискать, с рук молча слез при первой возможности, а стоило Марии Тимофеевне отвлечься, решительно взял за руку и утащил подальше ласкового Максимку, который почему-то решил, что она и его бабушка тоже.
Не сказать, чтобы Марью Тимофеевну возмущала навязчивость киргизёнка. Максимка оказался улыбчивым, непосредственным и милым, каким она хотела бы видеть собственного внука. Таким же доверчивым солнышком была в его возрасте Аннушка. К тому же, никто в доме не видел разницы между двумя мальчиками, одинаково лаская и воспитывая обоих. Миронова вздохнула про себя и решила, что тоже разницы делать не будет. Дети есть дети. Сама она когда-то мечтала о сыне, уверенная, что первенец будет непременно мальчиком. Но вот, не случилось.  Хотя сказать, что Аннушка удалась обычной девочкой, она бы тоже не смогла.
И всё же, почему Митя не улыбается? Это даже как-то тревожно.
Впервые этот вопрос задала Олимпиада, когда увидела внука на фотокарточке. Тогда Мария Тимофеевна возмущённо отмела все подозрения, не желая и думать о том, что мальчик неблагополучен. Теперь же этот вопрос занимал её саму.
При первой же возможности она задала его Аннушке. Но дочь отреагировала до крайности беспечно:
- Ой, мама, ну, характер у него такой!
Какой ещё характер – у мальчика пяти лет? Ребёнок должен быть радостным и весёлым, а не глядеть букой. Особенно если бабушка к нему приехала.
Но, кажется, никого, кроме неё это всерьёз не волновало. Тогда Мария Тимофеевна сама решила разобраться с причинами угрюмости внука. Все они тут помешаны на расследованиях. Вот и она проведёт своё расследование. Не хватало, чтобы её зайчик рос несчастным из-за того, что у его родителей не хватило ума обратить на него внимание!
Первым она подвергла допросу доктора. Александр Францевич выслушал её внимательно, но опасения не разделил:
- Уверяю вас, мальчик совершенно здоров! Он прекрасно физически развит, у него хороший аппетит и отличный сон.
- Но, доктор, он же совсем не улыбается!
- Отчего же совсем? – принялся возражать Милц. – На днях он мне очень мило улыбнулся, когда мы обсуждали устройство тазовых костей человека.
При мысли, что Александр Францевич разговаривал с Митей о строении скелета, да ещё, не приведи Господи, показывал мальчику картинки, Мироновой сделалось плохо. И Митя улыбался при этом?
- Ох! Доктор, а вы не замечали… может, у него тоже есть какие-нибудь… странности?
- Странности? Мария Тимофеевна, голубушка, вы о чём?
Анины странности начали давать знать о себе как раз в пять лет. Что если и Митенька тоже?
- Я не знаю, но, может быть, как у Аннушки? – она уже была готова согласиться с тем, что происходящее с дочерью было чем-то большим, чем фантазии впечатлительной девочки. Лишь бы доктор не рассердился на неё за такое предположение.
Доктор не рассердился. Он протёр очки, подумал и сказал серьёзно:
- Знаете, не замечал.
Она решилась его спросить:
- Александр Францевич, а это вообще… бывает?
- То, что Анна Викторовна видит духов? Голубушка, я не берусь судить обо всех, но с вашей дочерью это определённо происходит. Ignorantia non est argumentum. Незнание – не довод. Хотя объяснить это я не возьмусь. ЯкПлатоныч, как я понимаю, тоже смирился.
Упоминание о зяте навело Марию Тимофеевну на новую мысль, которой она осторожно поделилась.
- А помните, тогда, незадолго до рождения Митеньки?.. Этот буйный дух, которого убил Штольман, и который в отместку всё здесь разгромил.
До сих пор она предпочитала не вспоминать этот ужас, которому всё равно не могла дать приемлемого объяснения.
- Может быть, он Митеньку напугал?
Она сама была уже готова к тому, что доктор сурово отчитает её за такие домыслы. Но Александр Францевич снова протёр очки и задумчиво произнёс:
- Наука пока слишком мало знает о том, что чувствует ребёнок в период внутриутробного развития.  Что-то чувствует, несомненно. А Анна Викторовна уверяла, что Митенька очень помог ей тогда.
Мария Тимофеевна нервно дёрнулась. Вот это уже слишком походило на то, что она называла «Аниными фантазиями» и всячески искореняла большую часть жизни. Но потом она сурово напомнила себе, что ведёт расследование и не должна отметать никакие версии.
- И что же, этот господин Зайдлиц может Митеньку до сих пор пугать?
Мысленно она уже искала способы добраться до зловредного духа, угрожающего её ненаглядному внуку.
- Ну что вы, голубушка, - серьёзно сказал доктор, только глаза за стёклами очков подозрительно блеснули. – Господин Зайдлиц не виноват! Его изгнали из дому ещё тогда. И, кажется, он больше не возвращался. ЯкПлатоныч этого бы точно не допустил, убил бы его в третий раз!
Так и не поняв, говорил ли доктор серьёзно, Мария Тимофеевна ушла от него в глубоких раздумьях. Если не духи, то кто пугает Митю тогда? Пора было подступать с расспросами к Александре Андреевне. Впрочем, бывшая графиня была всё же не из тех людей, кого Мария Тимофеевна стала бы допрашивать беззастенчиво. Своё беспокойство она попыталась облечь в форму светской беседы за чаем.
- Митя – очень милый мальчик, - сразу же заявила Александра Андреевна. – Умный, тонкий, внимательный. Развит не по годам.
- Но не слишком ли он серьёзен? – поделилась сомнениями Мария Тимофеевна.
- Так ведь и есть, в кого, - спокойно ответила невестка. – Яков в точности такой же.
Вот это госпожу Миронову и беспокоило. Зять ещё при первой встрече вызвал у неё глухие опасения тем, что не желал вписываться ни в какие рамки. Он был слишком любезен для полицейского, слишком серьёзен для дамского угодника, слишком вспыльчив для хладнокровного сыщика. Всё время что-то не то, чего от него можно было ждать. Бедная Аннушка много настрадалась от всего этого «слишком». И если их взаимная любовь, воспетая мерзавцем Ребушинским на весь Затонск, у матери больше сомнений не вызывала, то не слишком ли суров он к мальчику? Не в этом ли кроется причина?
Вежливо простившись с Александрой Андреевной, которая будто бы кого-то ждала, Мария Тимофеевна задумчиво побрела вниз, размышляя над тем, не пристрастна ли она к зятю снова. У Штольмана в её глазах каждая вина была в особицу виновата. Но Аннушка любила его и была за ним счастлива. Уже за это сыщика можно было и простить. Если он, конечно, не имеет отношения к причинам ранней Митиной угрюмости.
Стоило подумать о нём, как Штольман предстал перед ней – мрачнее градовой тучи, всем своим видом подтвердив худшие её опасения.
 

 
Следующая глава      Содержание
 

Скачать fb2 (Облако mail.ru)          Скачать fb2 (Облако Google)