09. Фея-крестная

Фея-Крёстная

Нынешний день не задался. Это следовало понять еще рано утром, когда волосы решительно отказались укладываться. Это была ее собственная примета, о которой Александра Андревна даже мужу не говорила, справедливо опасаясь насмешек.
Супруг вообще был на них скор. А любые инсинуации жены в сторону непослушных локонов пресекал безжалостно. Иногда Саше казалось, что противные своевольные кудри заключили с ним пакт против нее, пока она спала. Его они, почему-то, слушались беспрекословно. Но стоило ей попытаться справиться с ними без его участия, как получалось Бог знает что, которое, к тому же, еще и развалиться пыталось.
Она специально выбралась сегодня из постели пораньше, двигаясь как можно тише, чтобы его не разбудить. Прохлаждаться было некогда. День предстоял длинный и суматошный, следовало еще раз все проверить, проследить за всем в доме.
В ожидании прибытия на Рождество родителей Анны, обитатели Затонска-на-Сене нервничали, как перед генеральским смотром. Яков волновался из-за прибытия тестя с тещей. Анна переживала из-за того, что он волнуется. Антон Андреич, слава Богу, уехал в Лион. Он вообще находился в состоянии нервическом по поводу отношений с мадам Лепелетье, но Саша с Анной намерены были покончить с этим, и послали прелестной Ирен приглашение стать их гостьей на это Рождество. Так что Коробейников, едва вернется, отправится встречать даму сердца. Что, несомненно, хорошо в перспективе, но спокойствия в дом точно не добавит.
И даже Петр Иванович отчего-то был напряжен и задумчив, но причины не сообщал, что Сашу крайне тревожило. Что еще задумал любезный супруг? Не было похоже, что его треволнения были связаны с приездом брата и Марии Тимофевны. Но что тогда? Не видения, в этом она была уверена.
Ах, ну, отчего же они не могут хотя бы на Рождество побыть в мире и спокойствии? Ведь это такой домашний, такой уютный праздник! А нынче за столом соберется вся семья, впервые за историю этого дома. Так неужели все тревоги не могут подождать за порогом?
Но, как видно, не могут. А все потому, что она, Саша, не смогла справиться с волосами. Петр спас их от расправы, разумеется, проснувшись как раз в тот момент, когда Александра была уже готова сама схватиться за ножницы. И у него – кто бы сомневался, - непокорные пряди тут же легли послушно. Предательство какое-то, право. Это же ее волосы! Почему же они слушаются только его?
В такой день лучше всего было бы пожаловаться на дурное самочувствие и отсидеться в комнатах хотя бы до обеда. Но где там! Разве возможно прохлаждаться в преддверии праздника, когда гости уже на пороге? Нужно было срочно проверить, все ли готово в комнатах для приезжающих.
Потом мамаше Борю срочно потребовалось обсудить меню. Верная кухарка наслушалась от Антона Андреича рассказов о строгости Марии Тимофевны и теперь ни за что не желала ударить в грязь лицом. Мамаша Борю вообще выделяла Коробейникова, заботясь о нем, как о родном сыне. Он же платил ей преданностью и теплым отношением, а также от природы хорошим аппетитом. Но поскольку рот у Антона Андреича все же был занят не всегда, а французским он давно овладел в совершенстве, получилось теперь, что кухарка находилась в переживаниях поистине эпического масштаба, что, несомненно, грозило катастрофой накануне прибытия гостей.
Пока Александра Андревна утешала мамашу Борю и ради ее уверенности пробовала все блюда подряд, находя их, несомненно, восхитительными, оставленные без присмотра Яков и Анна успели поссориться. Минимальное разбирательство прояснило, что Анна рассердилась из-за того, что Яков наотрез отказался влиять на Коробейникова в плане долгожданного объяснения с мадам Лепелетье.
Тут Саша уже и сама возмутилась. Они с Анной все продумали, написали Ирен, обо всем с ней договорились, подготовили комнаты. Они все сделали! И единственное, что требовалось от мужчин дома на Гран-Огюстен - это подтолкнуть Антона Андреича. И что же? Они даже этого делать не желают! Ну, не возмутительно ли?
Кое-как успокоив разгневанную Анну Викторовну, Александра пошла было поговорить со Штольманом. Должен же он вспомнить, наконец, что жене рожать вот-вот, и не годится огорчать женщину в положении? Но коварный племянник улизнул от расправы, уехав на вокзал. Зато под руку попался непосредственный виновник ситуации, которого Саша с огромным удовольствием выставила из дому на мороз - встречать даму сердца. Авось, им повезет, и Антон Андреич объяснится с мадам Лепелетье по дороге домой.
Проверив еще раз все, что только можно, Александра Андревна задумалась. Все было готов, все безупречно. Отчего же она сама никак не может перестать нервничать? Такое ощущение, что в суете она забыла о чем-то чрезвычайно важном. Ну, разумеется! Именно что забыла! На сегодняшний день было запланировано еще одно дело, весьма значимое, а главное, совершенно секретное. Она приготовила кое-кому подарок на Рождество. Шаг был отчаянный, знать об этом в доме не полагалось никому. Нынче этот подарок обещались доставить.
Точнее сказать, его должны были доставить еще вчера, но вместо этого курьер принес записку, что по причинам совершенно непреодолимым заказ будет готов лишь сегодня. Это было весьма огорчительно: вчера сделать это было куда безопасней. Нынче же следовало быть настороже, чтобы очутиться первой у дверей, когда пакет принесут.
Брякнул дверной колокольчик. Она вылетела в прихожую, но оказалось, что это не ожидаемый ею курьер. Прибыли Мироновы в сопровождении зятя.
Александру Андревну несколько опечалили произошедшие в родителях Анны перемены. Все они не помолодели за эти годы, Саша не заблуждалась на этот счет. Но остальное семейство она видела ежедневно, так что перемены были менее заметны.
Впрочем, грустные мысли были быстро вытеснены радостью встречи и суматохой, ей сопутствовавшей. Все говорили одновременно, все обнимались, даже те, кажется, кто и так виделся нынче. Александра Андревна быстро окинула взглядом семейство. Не хватало, чтобы курьер появился сейчас, когда все столпились в прихожей.
- Радость моя, - негромко сказал муж, стараясь не привлечь внимания никого в комнате. – После обеда мне требуется уйти. Но я ненадолго.
- Надо ли? – огорчилась Саша. – Такой день сегодня, все собрались. Сейчас Антон Андреич привезет Ирен.
- Все собрались к празднику, - возразил Петр Иванович, покосившись на невестку, пытающуюся потискать Митю. Маленький Штольман, не привыкший к подобному обращению, уворачивался как мог деликатно. – Если желаете, могу взять пацанов и погулять с ними в парке.
- И оторвать внука от бабушки и дедушки? – возмутилась Саша. – Идите уже, раз вам не терпится. Но уж будьте любезны вернуться к ужину.
- Непременно, мой ангел, непременно, – супруг нежно поцеловал ее запястье и снова вернулся к общению.
А довольно скоро огорчение от того, что Миронов собрался уходить не ко времени, развеялось, будто его и не было. К концу обеда Саша и сама была готова выставить любимого мужа куда угодно. Отношения Петра Ивановича с невесткой всегда оставляли желать лучшего. Причем, с обеих сторон. И это было значительным камнем преткновения. Переубедить супруга Саша могла, но действовало это ненадолго. А если быть точной, до первого конфликта. Сейчас же конфликт явно назревал, причем, занятая беспокойством по поводу ожидаемой посылки, Саша упустила его причину. Мария Тимофевна была явно чем-то недовольна, а вот чем именно – ясно не было.
Так что когда после обеда Петр Иванович спешно собрался и отбыл «по совершенно неотложному делу», она только обрадовалась. Остальные мужчины, предводительствуемые Штольманом, переместились в помещения агентства, где были запасы отличного коньяка. Наступило некоторое затишье.
За время обеда посыльный так и не появился. Может быть, снова произошла накладка? Хорошо бы. Но вряд ли стоит на это уповать. Видимо, он появится с минуты на минуту.
Она прислушивалась к каждому звуку, доносившемуся из прихожей. Стук в дверь заставил её вздрогнуть всем телом. Но это была всего лишь Мария Тимофеевна, которая вздумала начать весьма неспешный разговор. Ее интересовал Митенька, и по тому, как осторожно, но тщательно строила невестка свои вопросы, Саша поняла, что та всерьез обеспокоена. Правда, причина этой тревоги была совершенно не ясна. Митя – вылитый отец, что внешностью, что характером. С поправкой на детское любопытство, разумеется. Отчего Мария Тимофевна так волнуется? Или она просто настолько плохо знает зятя, что не может распознать во внуке его черты?
Александра Андревна постаралась вежливо донести эту мысль до невестки, но, кажется, Мария Тимофевна намеки не воспринимала. А хуже всего было то, что она всё желала обсудить обстоятельно, а Саша никак не могла найти повод деликатно свернуть разговор. Господи, да что же это такое? И так весь день, как на иголках, а тут еще беседы беседовать приходится. И добро бы повод был!
В столовой прозвонили часы, и, как по заказу, им в ответ забрякал дверной колокольчик. Саша вздрогнула. Она сама всего полчаса назад послала Карима за маслом, и он никак не мог вернуться еще. Значит, это курьер. Тот редкий случай, когда пунктуальность вовсе не требовалась. Карима нет, значит, дверь откроет кто-то из мужчин. Впрочем, если посылка запакована…
Чуть не на полуслове оборвав разговор, Саша торопливо вышла на лестницу, и сразу поняла, что все еще хуже, чем могло ей представляться в самых страшных кошмарах. Потому что у дверей в прихожей стоял не посыльный. Там, радостно улыбаясь и возбужденно тараторя, находился Этьен Марсель собственной персоной. Одной рукой он размахивал, иллюстрируя свои слова, а в другой держал… Боже мой! Не помня себя от ужаса, Саша слетела по ступенькам, чуть не подвернув щиколотку, в робкой надежде, что гость еще не успел, не сказал.
Но, увы, это точно не относилось к французскому журналисту. Он успел сказать все. И даже больше. Она поняла это мгновенно, лишь взглянув на окаменевшее от ярости лицо Якова.
- Сударыня, - холодно произнес Штольман, поднимая бровь. – Откуда здесь эта Илиада для убогих?

Следующая глава Содержание