Приключения авантюристов


- Итак, Петр Иваныч, расскажите мне, где в этом вашем Париже елки найти?
Купец Игнатов, хоть и был слегка похмелен, бодрости духа не терял.
- Да откуда елки в Париже? – с досадой ответил ему Миронов.
Он был уже не рад, что вчера повелся на азарт. Елка – это, конечно, хорошая идея. Дети порадуются, да и дамы воодушевились несказанно. И в самом деле, что за Рождество без елки? Хоть они все и парижане нынче, но ведь не французы же. Те отродясь елки не ставили. Должно быть, поэтому в Затонске-на-Сене о ней и не вспоминали столько времени. Но стоило вспомнить – и уже непонятно было, как такая чудесная идея не пришла им в голову раньше. Наверное, стоило бы две елки добыть. Пусть и в их с Сашей квартире стоит пушистая красавица, наполняющая дом волшебным праздничным ароматом.
М-да, оно, конечно, хорошо бы. Да вот только взять-то ее где, елку? Не продают их в Париже, хоть плачь. И даже в парках не сажают. Вспомнился Летний сад и их с Сашей скамейка, укрытая еловыми лапами от досужих взглядов. В Петербурге, а тем паче в Затонске, поиск ели проблемой не был. Что ее искать-то? Чуть за город выедешь – и руби – не хочу!
- А если не в Париже? – будто отвечая его мыслям, спросил Игнатов. – Тут, понятно, город, откуда тут  елки? Разве  с парка спереть, да и то ведь, небось, городовые на каждом углу или как их тут величают. Но ведь и Париж не на небе, на земле. А раз есть земля, должен быть и лес.
- Есть и лес, - согласился Миронов. – Только, Пал Евграфыч, даже до ближайшего леса не близко. Да пока разыщем подходящую – половина дня пройдет.
- Вы будто торопитесь, Петр Иваныч. – удивился купец. – Куда бы это? К супруге, небось? И то сказать, к такой жене грех не торопиться. Вот уж истинно женщина!
- Да, - согласился Миронов, улыбнувшись, как всегда, когда речь заходила о Саше. – Верите, Пал Евграфыч, пять лет женат – и все не могу поверить, что не сплю. Но в этот раз тороплюсь я по иному поводу, хоть и он с нею связан.
- И куда же, коли не секрет?
- Да подарка у меня нет, - вздохнул Петр Иванович. – Понимаете, хочется что-то такое… такое вот чудесное подарить. А где его найти, чудесное-то?
- Ну, вы совсем зря озадачились, мой друг, - рассмеялся Игнатов. – Чудесное! Дело же не в том, чтобы подарок был чудесным, дурья башка! Дело в том, что любовь ваша волшебная. Я хоть и пьян был вчера, а и то видел, как вы друг на друга смотрите-то. Ваша супруга, Петр Иваныч, даже пучок морковки из ваших рук будет чудом считать. 
- Думаете? – такой подход к проблеме Миронову в голову не приходил. – Вам-то, Пал Евграфыч, откуда такое знать? Вы и женаты, вроде, не были.
- Не был, - согласился то. – Женат не был, но вот любил - и сильно.
- Вот как? – удивился Петр Иванович.
Меньше всего он предполагал в разухабистом купце тонкую натуру, способную на высокие чувства. А вот, поди ж ты, купец посмурнел, будто вспомнил что-то печальное. Может лучше не спрашивать? К чему тоску нагонять? Но, видно, Игнатов был расположен к откровениям, потому что продолжил и без дополнительных вопросов:
- Давно это было. Молодой я был и глупый. Да и влюбился без памяти, а она была даже не купеческого роду, так, дочка булочника с нашей улицы. Я совсем ума лишился, ухаживал, цветы дарил, подарками осыпал. Она-то все смущалась, пыталась отказываться. А к Рождеству подарила мне вышитый мешочек, а в нем был пряничный ангел, что она сама испекла. Ну, безделица ведь, тем паче для мужчины-то. Но знаете, мой друг, ведь сердце зашлось. И до сих пор тот ангел со мной. Почти ничего из Затонска не взял, а вот его везу. И всегда возить буду, пока живой. Потому как делала она его с любовью и думала обо мне в тот момент.
- А потом? – Миронов уже понимал, что ничем хорошим история не закончилась, но любопытства сдержать не смог. Да и подозревал он, что другу хотелось рассказать до конца. Видно, давно он держал в себе эту историю, и пришла пора ей выйти наружу.
- Потом? Да что потом-то… - Игнатов только рукой махнул. – Отец мой прознал, скандал вышел страшный. Вожжами меня отходил да и услал в Нижний к дядьке на полгода на обучение. Ну, а когда я вернулся, то узнал, что ее спустя месяц просватали куда-то в деревню.  Вроде бы за богатого крестьянина, что им родней дальней приходился. Только думается мне, что и тут мой родитель руку-то приложил.
- И вы ее не искали?
- Не искал, - покачал головой Павел Евграфович. – Что искать, когда она венчаная жена? Да что теперь уже. Я ведь не о том сказать-то хотел. Просто когда подарок дарен с любовью и сердцем, не важно, что подарено, это все равно счастье. Вы вот сами, Петр Иванович, подумайте, есть ли вам разница, чем супруга вас порадует?
Миронов задумался на мгновение. А ведь и в самом деле выходило, что затонский гость прав абсолютно. Наверняка Саша приготовила какой-нибудь презент, да только он и не гадал, что это будет. Потому что знал, что все равно обрадуется. Каким бы ни был подарок, главным будет то, что выбирала его она с любовью и мыслями о муже.
- И не подозревал я, Пал Евграфыч, что в вас такая мудрость заключена, - сказал он несколько изумленно. – Прямо царь Соломон! Может, вы и про елки сообразите?
- Да что тут соображать? - усмехнулся довольный похвалой Игнатов, уже забывший про лиричное свое настроение. – Елки положено искать в лесу. Туда и отправимся.
- Ну, стало быть, едем в Булонский лес! – воодушевился Петр Иванович и махнул рукой, подзывая экипаж.

Булонский лес встретил приятелей неприветливой хмуростью. Листья давно облетели, трава пожухла. Кое-где попадались проплешины снега, но в основном ноги разъезжались на прелых листьях. Кроме того, елок на горизонте видно не было, только платаны да кусты терновника.
- И это здесь лесом называется? – Игнатов в возмущении взмахнул рукой, то ли обводя окрестности, то ли призывая в свидетели высшие силы, но зацепился рукавом за колючий куст. – Петр Иваныч, вот вы скажите, вы куда меня привезли? Это же не лес, это парк какой-то! Пусто, как в церкви, от дерева до дерева ходить надо. А елки где? Как это лес – и без елок?
- Да будут вам елки Пал Евграфыч, - отмахнулся Миронов, старательно выбирая дорогу. - Тут подальше есть озеро, так на его берегу я елки точно видел. Правда, это не вчера было, и даже не пять лет назад, но что им сделается-то? Не убегут от нас наши елки.
- Елки, может, и не убегут, - рассудительно заметил Игнатов. - А вот как мы их через эти кусты кусачие потащим?
- По тропинке пойдем. Выйдет длиннее, зато удобнее.
Купец открыл было рот, чтобы сказать что-то, но поскользнулся на очередном корне и едва не упал. После этого он уже дорогу не комментировал. Видимо, сосредотачивался на том, чтобы не растянуться или не свалиться в колючий терновник.
А Петр Иванович тем временем выбирал дорогу и размышлял на ходу о том, что он круглый идиот: избегал весь Париж в поисках какого-то волшебного презента, вместо того, чтобы догадаться подарить Саше праздник. Она так любит Рождество, любит чудесную атмосферу семейных торжеств, обожает дарить подарки. Даже вся эта катавасия с Яковом произошла лишь оттого, что Сашеньке хотелось порадовать и апашей тоже. А он, любящий муж, не додумался даже елкой для нее озаботиться. Нет, непременно нужно еще и в их квартиру поставить дерево. А украшений хватит. Петр Иванович был уверен, что дамы наделают их в изобилии, десять елок украсить можно будет. А может, три добыть? Тогда одну можно будет отвезти к Демулену. Это добавит логову Койотов русской атмосферы. Кстати, надо будет как-то обозвать это место, особенно если Жан и впрямь остепенится. А то между собой они так и кличут кабак то логовом, то апашней, а респектабельному заведению требуется звучное имя.
И тут мысли его прервались, потому что довольно густые заросли, через которые продирались друзья последние метров пятьдесят, окончились внезапно, открывая зеркало озерной глади.
- Елки! – радостно взревел Игнатов, но Миронов его не слушал, завороженный дивным зрелищем: на бережке, даже не стреноженные, паслись три дивных коня. Отпущенная подпруга позволяла животным свободно наклоняться, и они старательно ощипывали прошлогоднюю,  зеленую еще  кое-где траву. На фоне озера, чуть подернутого туманом, и пустынного покойного леса зрелище было прямо-таки невыносимо прекрасное, и первая мысль, возникшая у Петра Ивановича, была о том, как же он сожалеет, что с ним сейчас нет Саши. Ей бы показать подобное. Вот уж настоящее чудо.
- Петр Иваныч, вот же елки! – вернул его к действительности купец, подергав за рукав пальто. – Правда, эти великоваты, но ведь и маленькие здесь должны быть.
- Да погодите вы с елками, Пал Евграфыч, - взволнованно произнес Миронов, не в силах оторвать глаз от прекрасного зрелища. – Вы гляньте, красота какая!
- О! - удивился затонский гость, только сейчас узрев лошадей. - А эти клячи тут откуда? Да под седлом посреди леса? Сбежали, чай?
- Да какие ж клячи! – возмутился Миронов и пошел ближе к лошадям, не в силах преодолеть восхищения. – Скажете тоже! Вы гляньте, какая стать! Скакуны!
- Да хоть тяжеловозы, - Игнатов последовал за ним, но довольно неохотно. – Как по мне, они все на один манер. Хотя, если под седлом, то скакуны, наверное.
- Да еще какие! – улыбнулся Петр Иванович, подходя к ближайшему коню и протягивая руку ладонью вверх. – Шея длинная, спина прямая. А голова-то какая, вы только гляньте! Сразу порода видна.
Умное животное шевельнуло ушами, обнюхало ладонь и фыркнуло недовольно, не обнаружив угощения.
- Ну, извини, грай, я же не знал, что встречу тебя.
Конь заржал нежно и боднул головой в плечо, будто прощая.
Миронов ласково погладил умную голову, почесал уши, огладил сильную длинную шею.
- Петр Иваныч, да вы волшебник! – изумился его спутник. - Вы глядите, как он к вам! Как к родному! А ведь вы говаривали, что с цыганами колесили и коней, бывало, воровали, а я не верил, да видно, зря.
- Было дело, - усмехнулся Миронов, продолжая ласкать коня. - Было дело, и были годы. Только никакого волшебства тут нет.
- Да как же? Ведь он к вам так и льнет!
- А вот так и нет, - усмехнулся Петр Иванович, решительно пресекая попытку коня порыться носом в его кармане. – Сказки это все, Пал Евграфыч. Конь, он просто чует, когда его любят, когда восхищаются. Он с таким человеком куда хочешь по доброй воле пойдет. А с тем, кому он ниже слуги, счастлив не будет. Цыгане коней исстари и любят, и уважают. Вот те к ним и тянутся. А все говорят про тайное искусство.
- Вот оно что, оказывается! – уважительно протянул купец, будто по-новому взглянув на лошадей. – А я-то думал. Ну, ладно, Петр Иваныч, приласкал ты его – и довольно. Елки сами себя не найдут и не срубят.
Но уйти они не успели. Ближайшие кусты раздвинулись вдруг, выпуская трех молодых парней.
- Тэрдёс тэ! – резко крикнул старший из троих. – Ада грай аморо!
Миронов насторожился. Он и раньше, по украшениям на сбруе, понял, что хозяева коней цыгане. Да и кто другой оставит породистую лошадь пастись в лесу, не боясь, что та убежит? Но, кажется, вернувшиеся хозяева приняли их с Игнатовым за конокрадов, и вот это грозило бедой. Цыгане были молодые и горячие, для таких подраться - только доблесть показать да удаль проявить. Драться не хотелось ни капли. Стар он для таких развлечений, да и Саша снова расстроится.
- Лачё дывэс! – сказал он, с трудом вспоминая полузабытые слова. – Мэморэ. Амэ уджас.
Цыган нахмурился.
- Ту хохавэса, мэ джином, - сказал он сердито. – Ту чёр.
- Чего это он? – удивился Игнатов, наблюдавший за диалогом с любопытством на лице.
- Он решил, что мы конокрады, - пояснил Миронов, старательно пытаясь вспомнить хоть какие-то фразы, которые помогут ему урегулировать ситуацию миром. – Говорит, что нам не верит.
- О! – обрадовался купец. – Чего, драться, что ли, будем?
- Хотелось бы обойтись, - поморщился Петр Иванович. – Это молодежь, они за ножи хватаются, не думая.
- Ерунда! – радостно объявил Игнатов и потер ладони в предвкушении. – И не таких валили! А ну, разбойники, кто первый?
- Пал Евграфыч, уймитесь, - попытался остановить его Миронов.
Но где там! Купец уже радостно ухмылялся, сбрасывая пальто. Оживились и цыгане, без перевода поняв, что происходит. Ничего не оставалось, как только перенять трость поудобнее да встать с затонским приятелем спина к спине. Игнатов отличный боец, да и сам Петр Иванович был в себе вполне уверен, хоть противник и превосходил их числом.
- Лэспэ тэ! – азартно крикнул один из цыган, и все трое бросились в атаку.
Драка пошла весело. Противники, вопреки опасениям Миронова, ножей не доставали, предпочитая обходиться кулаками. Были они значительно легче обоих русских, но зато проворнее, а главное, моложе. Так что исход схватки вряд ли можно было предсказать. Однако, драться так драться, что уж. Об одном, пожалуй, сожалел сейчас Петр Иванович, что отказался утром от предложения Игнатова поправить здоровье парой рюмок коньяку. Сейчас бы и драка легче пошла. Однако, что теперь переживать задним числом? И, уворачиваясь от летящего кулака, Миронов даже почувствовал некоторое воодушевление. 
- Тэрдиём, - прозвучал вдруг над поляной громовой голос. – Усаштыл!
Это прозвучало настолько властно, что замерли все пятеро, даже Игнатов. Петр Иванович взглянул и обомлел, уж больно антуражное зрелище предстало его глазам. На берегу озера стоял здоровенный мужчина, размером с доброго медведя. Его когда-то черные волосы, спускающиеся на плечи свободной волной, уже сильно тронула седина, но тело было крепко, и сразу становилось понятно, что ни капли жира в нем не завелось. В национальном костюме он смотрелся, как цыганский бог, но самое главное было то, что Петр Иванович этого бога отлично знал.
- Миродэвэл! – воскликнул он радостно. И продолжил уже по-французски. – Тамаш, ты ли это?
- Петер? – изумился вновь прибывший, расцветая в улыбке. – Петер, старый ты бэнг! Я должен был догадаться, кто мог затеять драку прямо в лесу!
Они обнялись радостно, меряясь тем, кто кого помнет сильнее. Трое молодых цыган и купец Игнатов взирали на них с одинаковым недоумением. Понятное дело, купец не выдержал первым.
- Петр Иваныч, этот медведь что, знакомый твой?
- Это мой старый друг! – пояснил Миронов радостно. И повернувшись к цыгану, добавил. – Тамаш, познакомься с моим земляком.
- Друг Петера - мой друг, - торжественно сказал цыган, протягивая купцу ладонь. – Наш большой праздник стал вдвое больше! Идем в табор, Баро будет рад!
- А вы тут, что ли, стоите? – спросил Петр Иванович. – Вроде вы во Францию не очень-то любили заезжать.
- Баро расскажет, - пожал плечами Тамаш. – Он выбирает дорогу, я иду.
- А тут ты как? Что в лесу-то?
- Так праздник, - пожал плечами цыган. – Вот, повел молодых елку рубить, такую, чтоб лучше всех в лесу. Они глупые, сами не выберут.
И повернувшись к драчунам, он кинул пару быстрых фраз на цыганском языке. Те быстро подхватились и убежали куда-то в лес.
- Садись на коня, пшал, - сказал Тамаш Миронову. – И друг твой пусть садится. Поедем в табор, будет большой праздник. Шандор будет тебе рад. Вино, мясо – все для дорогих гостей!
Петр Иванович призадумался. Не ехать значило нанести кровную обиду. С этим табором он когда-то путешествовал по всей Европе, считался там своим, другом, братом даже. Если сейчас он развернется и уйдет, не поприветствовав Баро, это будет просто неприлично, отвратительно даже. Но с другой стороны, а как же елки? Елки-то они так и не добыли?
И тут, будто в ответ на его мысли, из леса вышли молодые цыгане, и каждый из них нес на плече по здоровенной пушистой ели.
- Елки! – обрадовался Игнатов. – Петр Иваныч, смотри какие! Прям красавицы!
Елки и в самом деле были дивно хороши – пушистые, разлапистые. Если такую поставить в гостиную, почти всю комнату займет и в потолок упрется. Вот только елки были не их.
- Елку хочешь? – обрадовался Тамаш, увидев воодушевление русского купца. – Поехали в табор. Баро выберет елку на праздник, а остальные бери себе!
Что ж, это меняло дело. Куда приятнее было привезти уже срубленную елку, чем самим лазать за ней по лесу. Да и повидать всех в таборе Миронову хотелось, что уж тут. Все-таки немалый кусок его жизни, много воспоминаний. И Игнатову там точно понравится.
А елки были просто дивно хороши! И можно было смело биться об заклад, что никто не добудет краше. Пожалуй, стоит прихватить обе лишние и все-таки поставить одну в их с Сашей квартире. Если вынести из столовой стол, то, пожалуй, поместится.
-  Веди, пшал, - ответил он Тамашу, беря коня под уздцы, а поводья второго вручая Игнатову. – Я рад, что тебя встретил.
Купец посмотрел на лошадь с некоторым недоверием, но все же, решив, как видно, не ударять в грязь лицом и довольно уверенно взгромоздился верхом. Петр Иванович вспрыгнул в седло, Тамаш крикнул что-то по-цыгански молодым и тронул коня. Теперь через Булонский лес следовала целая процессия: трое всадников, а за ними трое молодых цыган в национальных одеждах и с елками на плечах.
 

 
Следующая глава      Содержание
 

Скачать fb2 (Облако mail.ru)          Скачать fb2 (Облако Google)