Глава Третья

   
- Итак, одним вопросом меньше, – заключил Холмс, выходя из кабинета. – Теперь мы знаем, что заставило Эрика выйти из спальни.
- Что вы намерены делать теперь?
Холмс остановился, помолчал немного, задумавшись и, наконец, ответил:
- Помните трех учителей за завтраком?
- С травмой руки?
- Именно. Нужно узнать у директора, где они находятся сейчас и поговорить. А еще пастор так и не появился, что не может не настораживать. Надо его найти.
- Я могу этим заняться, – предложил Уотсон. – Все-таки в допросах от меня мало пользы, но я хочу помочь вам. Так что я, пожалуй, для начала загляну в церковь, а там буду действовать по обстановке.

Они остановились у кабинета директора, Холмс уже взялся за холодную круглую дверную ручку.
- Что ж, не смею вам возразить. Идите, Уотсон. Встретимся вечером.

Холмс подождал, пока доктор скроется из виду и уже хотел повернуть ручку, но не успел. Дверь резко распахнулась, словно ее собирались выломать, и на пороге показался Гленн: еще более взъерошенный, чем обычно, и над чем-то размышлявший. Увидев Холмса, он издал тихий смешок:
- Добрый день, мистер Холмс. Скучаете?
- Откуда такие выводы, инспектор?
- Я слышал, вы беседовали с детьми. Сомневаюсь, что они в состоянии что-то рассказать.
Холмс скрестил руки на груди, смерил Гленна неодобрительным взглядом.
- Напрасно. Но я допускаю, что, в силу вашей молодости, вы могли и не догадаться поговорить с сиротами. Дети очень наблюдательны, Гленн, поверьте моему опыту. Ладно, оставим наши разногласия. Мистер Найт у себя?
Гленн молча шагнул в сторону и указал на дверь.
- Благодарю.

Мистер Найт вновь сидел за столом и просматривал бумаги. В этот раз не накладные и не счета; в руках Найт держал личное дело кого-то из сирот. Выглядел директор еще хуже, чем накануне. Услышав сначала стук, а затем – звук открываемой двери, он поднял воспаленные глаза и увидел Холмса. Быстро поприветствовав сыщика и указав на стул, Найт вернулся к изучению дела.
- Вы совсем не спали? – поинтересовался Холмс, глядя на подрагивавшие в бледных пальцах бумаги.

Над листами показались красные глаза, очерченные темными кругами.
- А вы как думаете? Это мой приют, сироты находятся под моей ответственностью. Я не должен был допустить случившегося.
- Вы не виноваты, мистер Найт. И вы еще можете многое исправить, – мягко сказал Холмс.
- Все, что знал, я рассказал вчера. Мне больше нечего сообщить.
- Но вы можете мне сказать, где находятся сейчас некоторые учителя. Это мистер Уотерс, мисс Баркер и мистер… Карпентер, кажется?

Найт медленно отложил документы в сторону, недоверчиво взглянул на Холмса.
- Вы хотите сказать, что это кто-то из них? Мистер Холмс, это…
- Я пока ничего не хочу сказать, – резко прервал его Холмс, поднимаясь на ноги. – Вы хотите найти убийцу? Тогда к делу, мистер Найт. Мне нужно знать, где сейчас эти трое. Чем раньше я с ними поговорю, тем лучше. А еще, но это позже: мне нужен доступ в архив.
- Хорошо. У всех троих сейчас уроки, я бы не стал прерывать занятие. Но до конца осталось совсем немного, я могу вновь предоставить вам пустой класс и оповестить коллег. Хотите?
- Было бы хорошо.

* * *

Холмс нервно расхаживал перед доской в ожидании первого подозреваемого. Конечно, порез на руке – слабая зацепка, но проверить ее стоило. Может быть, допросить только тех двоих? Перелом не вписывался в картину убийства, мистера Карпентера нужно было оставить в покое. Но с другой стороны, можно еще раз спросить об Эрике, вдруг появятся новые факты?

Холмс развернулся к доске, взглянул на неумело нарисованного человечка: угловатого, длинного, с угадывавшимися клыками. Подпись рядом все поясняла: «Вампир». Сыщик покачал головой и стер шедевр современного искусства, запачкав мелом рукав пиджака.
- Разрешите? – раздался позади глухой голос. – Ральф Уотерс, к вашим услугам.

Холмс обернулся. Все-таки неизвестному художнику удалось передать в своем рисунке на доске черты мистера Уотерса. Очень худой, больше напоминавший богомола, с маленькой круглой, как набалдашник трости, головой, выступавшие скулы. Клыков, к счастью, не было, но и без них Ральф Уотерс имел не слишком дружелюбный вид. Правая рука все так же, как и утром, небрежно перевязана платком.

Уотерс стремительно прошел по кабинету и опустился на стул напротив Холмса.
- Вы по поводу Стивенса, – Он не спрашивал, а утверждал. – Ничем не могу помочь.
- И все-таки на несколько вопросов вы сможете ответить.
- Например? – Уотерс прищурился.
- Например: что вы можете сказать об Эрике? Меня интересуют конфликты, отношения в коллективе, может быть, он что-то говорил незадолго до убийства.
- Вы беседовали с директором, с доктором, допрашивали детей. Вы все это слышали не один раз. Давайте начистоту, мистер Холмс, – холодно сказал Уотерс.

Умный и не очень приятный джентльмен, с ним будет трудно. Хорошо, хочет честно – пожалуйста.
- Вы очень проницательны, мистер Уотерс. Меня интересует ваша рука.
- Это имеет отношение к делу?
- В некоторой степени. И все же?
- Порезался, – сухо ответил Уотерс, инстинктивно пряча пострадавшую руку в карман.
- Как давно?
- К чему вы клоните?

Не нужно быть мастером дедукции, чтобы понять одно: учителю эти вопросы очень не понравились. Это, как минимум, подозрительно. Однако не стоило делать поспешных выводов.
- Пока ни к чему, но лучше вам ответить.
- Два дня назад… или три… не помню. Почему я должен оправдываться? – с каждым словом раздражение Уотерса возрастало. Он смело смотрел Холмсу в глаза, совершенно не скрывая, как ему не нравилась вся ситуация. Глаза все так же прищурены, губы сжались в тонкую нить, кажется, он даже немного побледнел.
- Два или три дня?

Уотерс молчал, продолжая смотреть на Холмса. Интересно, что скажет о нем Гленн, если начнет допрашивать? Если Холмс правильно думал, то инспектор пожелает сразу же арестовать несговорчивого подозреваемого.
- Значит, не можете с уверенностью сказать, когда получили травму?
- Не могу.
- Хорошо. Тогда к другому вопросу: при каких обстоятельствах вы порезались?
- Случайно разбил вазу, собирал осколки, получилось неудачно. Следующие четверть часа я посвятил удалению керамики из ладони.
- Это может кто-то подтвердить?
- Нет. Я отказываюсь отвечать на этот вопрос. Есть что-то более существенное, мистер Холмс?
- Нет, это все, что я хотел услышать. Благодарю вас, мистер Уотерс, вы можете идти. И пригласите, пожалуйста, следующего вашего коллегу.

Уотерс встал и, ни слова не говоря, скрылся за дверью.
Холмс устало откинулся на спинку стула. Странный человек. Определенно что-то скрывал, и это в сложившейся ситуации дает основания для подозрений, что бы там ни было на самом деле. Необходимо не спускать с Уотерса глаз. А сейчас пришел следующий подозреваемый, надо продолжать работать.
- Мисс Баркер, если не ошибаюсь?

Высокая, широкоплечая женщина молча кивнула, четко по-военному прошла к стулу и, не дожидаясь приглашения, села. Холмс заметил аккуратную повязку на ее руке.
- Чем могу быть полезна? – низким голосом, под стать ее могучей фигуре, поинтересовалась она.
- У меня имеется к вам несколько вопросов, если не возражаете.
- Я вас слушаю, мистер Холмс.
- Скажите, мисс Баркер, как давно вы работаете здесь?
- Уже десять лет.
- Здесь часто гибнут дети?
Мисс Баркер поморщилась: очевидно, эта тема была ей неприятна.
- Смотря, что вы имеете в виду. Если эпидемия, – последняя была два года назад, холера, – то похороны бывают часто. Нередко умирают только что принесенные младенцы. Но о болезнях и смертях лучше спросить доктора Ноубла.
- Понятно. А старшие дети? И эпидемии случаются не каждый год. Были ли несчастные или странные случаи?
- Подростки несколько раз попадали в беду, к счастью, все заканчивалось благополучно, если не считать сломанных конечностей. Но могу дать вам честное слово, что за десять лет моей работы еще никого не находили с перерезанным горлом.
- Вы довольно спокойно реагируете на ситуацию. – Заметил Холмс, вертя в руках карандаш, забытый кем-то из учителей.
- А вам не хватает обмороков и криков? – коротко, одними губами, улыбнулась она.
- Вы правы. Ладно, что вы можете сказать об Эрике?

Мисс Баркер нахмурилась, пристально и внимательно взглянула на Холмса.
- С детства забитый мальчик, мечтатель. Жил в придуманном мире и расстраивался, что реальность существенно отличается от фантазий. Учился неплохо, особенно его интересовал мой предмет. Индия, Африка, Южная Америка – его любимые страны. Не ябедничал, не выслуживался, но как вести себя с детьми – не знал. Таким тяжелее всего в коллективе.
- Вы не пытались ему помочь?
- Мы говорили на разных языках, – покачала головой мисс Баркер. – Я никогда не понимала, как можно страдать от одиночества, а Эрику очень не хватало друзей. Я объясняла ему, что главное – самому быть умным, сильным человеком, остальное – потом. Эрик считал иначе. Возможно, за это и поплатился.
- Вы полагаете, его выманили, обещая дружбу?
- Я ничего не утверждаю. Но такое могло быть.
- Мисс Баркер, а вы сами слышали что-нибудь той ночью?
- Нет. – Быстро отозвалась она.
- У вас ранена рука? Как давно? – сменил тему Холмс.
- Да. Всего лишь царапина, мистер Холмс, ничего серьезного.
- Откуда?
- Это... – она отвела глаза, на скулах проступил легкий румянец. – Поцарапалась... разбила чашку.
- Когда это произошло?
- В воскресенье. Утром... нет, вечером. Пила чай и разбила блюдце.
- Прошу прощения, но вы сказали, что разбили чашку.
- Да-да. Конечно, чашку.
Она снова коротко сухо улыбнулась.

Неужели и ей есть, что скрывать? Но пока спрашивать о чем-то бесполезно, следовало подождать. Холмс поднялся и улыбнулся в ответ.
- Спасибо за помощь. Если мне нужно будет что-то уточнить...
- Да, конечно, обращайтесь.
- Хорошо. И позовите, пожалуйста, мистера Карпентера.
Мисс Баркер тоже встала во весь рост и так же быстро и четко, как зашла, направилась к двери.

Вопреки ожиданиям, ничего не прояснилось. Скрытная мисс Баркер, еще более скрытный и недовольный допросом Уотерс. Что ж, оставалось надеяться, что мистер Карпентер сразу пойдет на контакт. А вот, кстати, и он.

Невысокий преподаватель стоял на пороге, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь войти. Руку на перевязи он неловко прижимал к телу, а здоровой то и дело поправлял съезжавшие с носа очки.
- Добрый день, мистер Холмс, – негромко сказал он. – Позвольте представиться: Александр Карпентер. Я могу сесть? Спасибо.
- Тоже решили поговорить о бедном мальчике? – спросил он, как только занял свое место. – К сожалению, я мало о нем знаю.
Холмс быстро улыбнулся и вздохнул.
- Жаль. Но я все равно задам вам несколько вопросов, и вы можете быть свободны. Приношу извинения за беспокойство.
- Ничего страшного, мистер Холмс. Я понимаю, это нужно для следствия. Задавайте, я готов.

Холмс взглянул на Карпентера. Как его дети называли? Он явно не пользовался авторитетом учеников. А сейчас он заметно нервничал. Видя это, Холмс оставил в покое карандаш и положил руки на стол, словно говоря: все хорошо, я вас не подозреваю, я с вами на равных и можно меня не бояться.
- Вы учили Эрика. Каким он был учеником? – мягко спросил Холмс. – Я слышал, его класс доставлял немало проблем.

Карпентер неосторожно двинул больной рукой, поморщился.
- Класс – да, но я не удивлялся: там учится один из детей доктора Ноубла.
- Эллиот?
- Именно. Я вижу, вы уже познакомились? А Эрик был не такой. Вечный обитатель последних парт, я редко слышал его на своих занятиях. Но не заставлял и не наказывал – я против наказаний, эти дети и так настрадались. Если ему не интересен Оливер Кромвель, то бесполезно заставлять.
- Это похвально, мистер Карпентер. А другие дети? Ссорились с Эриком?
- Только старшие, я видел иногда подобное в коридорах. Но это мальчики, чего еще от них ждать?
- Наверное, вы правы.
- Хорошо. Можно еще вопрос? Где же вы сломали руку?

- Это не перелом, – Карпентер смутился. – Дня три назад Вилли Макбрайд принес на урок кота. Я не знаю, зачем, спросите у него, если хотите. Коту не понравилась тесная сумка, и он вырвался. Он порвал карту, опрокинул чернильницу на моем столе, а потом забился под шкаф. Я пытался его достать и вот. – Карпентер продемонстрировал руки, здоровую украшали едва зажившие царапины. – Царапины были глубокими, я долго не мог остановить кровь, а еще у меня как назло не оказалось платка. Спасибо мистеру Уотерсу, – Карпентер передернулся, – он зашел тогда и одолжил платок. Но все равно что-то попало внутрь, рука болит, я не могу ею двигать. Две ночи не спал.
- И даже в этой ситуации вы не наказали Вилли? Вижу, что нет. Что ж, я сдержал обещание, вы можете быть свободны. Отдыхайте и поправляйтесь.

Ну, хотя бы с этим все ясно, подумал Холмс, как только за историком закрылась дверь. Он вспомнил Вилли Макбрайда – тот действительно был весь в царапинах. Значит, подозреваемых двое – Уотерс и мисс Баркер. Уотерс не нравился Холмсу даже больше. А настораживало отсутствие пастора.

* * *

- Как ваши дела, Холмс?
Уотсон нашел друга в дубовой аллее неподалеку от церкви. Он сидел на скамье, подставляя лицо весеннему солнцу. Но безмятежность была лишь видимой, на самом деле Холмс думал, что ему делать с подозреваемыми. И еще нужно найти нож Эрика. Но это будет позже, а сегодня следовало наведаться в архив, по возможности допросить пастора и осмотреть вещи убитого.

- Я допросил всех троих. Мне не нравится учитель математики, мистер Уотерс. И мисс Баркер не так проста. Третий же, Карпентер – там не перелом, кстати, но все чисто.
- А что тогда у него с рукой?
- Говорит, что получил глубокие царапины. Ученик, мы его видели сегодня утром, принес на урок кота. Кот был против.
- Карпентер наверняка жаловался на боль в руке и бессонные ночи? – уточнил Уотсон.
- Именно. Инфицирование раны и воспаление, так, доктор?
- Флегмона кисти, если быть точнее.
- Понятно. В любом случае, там придраться не к чему.

Холмс замолчал, слушая слабый шелест листьев над головой, пение птиц и детские голоса вдалеке. Тихо, спокойно, хорошо. Скорее бы убийца нашелся
- А что с вашими поисками? – спросил Холмс, не глядя на друга и продолжая смотреть в голубое безоблачное небо, пробивавшееся сквозь сросшиеся кроны деревьев.
- Я поэтому и пришел. Пастор здесь, Холмс. Но, если честно, я понятия не имею, как вы будете с ним разговаривать. Мне кажется, он немного не в себе.
- Что ж вы молчали, Уотсон? – Холмс вскочил на ноги. – Он в церкви? Прекрасно! Я сейчас же иду к нему.
- Но…
- Уотсон, я допрашивал Ральфа Уотерса, меня уже ничем не удивишь.

* * *

Едва переступив порог церкви и увидев пастора, Холмс понял, что имел в виду Уотсон, предупреждая о сложностях при допросе.

Духовный наставник сирот, озабоченно расхаживавший между алтарем и стеной, производил впечатление человека, которого только что разбудили и который так и не понял, где он находится и чего от него хотят. Почти полностью лысый, если не считать редких седых клочков, торчавших в разные стороны, пастор передвигался мелкими перебежками, во всех его движениях отмечалась отрывистость. А на правой руке – тоже порез, замотанный тканью.

Холмс кашлянул, привлекая к себе внимание. Пастор вздрогнул и резко обернулся. Несколько секунд он с недоумением смотрел на посетителя, затем нахмурился и двинулся к Холмсу.
- Кто вы такой?
- Меня зовут Шерлок Холмс, я здесь, чтобы задать вам ряд вопросов. А вы? Простите, не имею чести.
- Филипп Рипли, – ответил пастор, не двигаясь с места. Выражение его лица при этом оставалось таким, словно он спрашивал: «Кто здесь?».

Холмс обреченно вздохнул: допрос пастора не пройдет гладко. Ладно, и не с такими имел дело.
- Тоже не дают покоя эти порождения греха? – участливо спросил Рипли, заглядывая Холмсу в лицо.
- Я пришел поговорить о недавнем убийстве, – как можно спокойнее продолжил Холмс. – Эрик Стивенс…
- Еще один несчастный, помню, помню, – сказал пастор, засеменив в сторону скамьи в первом ряду. – Сядем? Знаете, это хорошо, что Эрик умер.

Холмс допрашивал разных людей, в том числе и отъявленных убийц, слышал многое, на любую реплику мог дать отпор. Но на это высказывание он не нашелся, что ответить.
- В каком смысле? – осторожно спросил он.
- Незаконных детей не принимают. Правда, я сомневаюсь, что бедный мальчик на небесах – плоду греха туда вход заказан.

Пастор говорил тихо, быстро, то и дело касаясь рукава пиджака Холмса и пытаясь посмотреть тому в глаза.
- Давайте поговорим о грехе в другой раз. Вы первый нашли тело? Расскажите, не было ли здесь чего-либо подозрительного?
- Кровь на стене, тело на алтаре, осквернение Дома Господня – вам этого мало?
- Понятно. Ну а замок? Он взломан.
- В самом деле? Кто посмел? – искренне удивился Рипли.

«Боже, помоги мне», – подумал Холмс, возведя глаза к потолку.
- Тот, кто осквернил церковь и убил Эрика. Так нет предположений, кто мог это сделать?
Рипли отчаянно замотал головой.
- Не приметил. Знаете, – он вновь понизил голос до вкрадчивого шепота, – я иногда задумываюсь: почему Господь допускает это?
- Смерть ребенка?
- Нет, грех! – Рипли отпрянул, вскочил на ноги, взволнованно заходил перед Холмсом взад-вперед. – Почему люди не могут устоять перед искушением? Хотя, плоть слаба, Господь наш всегда это говорил.

Холмс крепко сцепил руки в замок, изо всех сил стараясь сдерживаться и завершить этот бесплодный допрос на относительно спокойной ноте.
- Это все очень интересно, дорогой пастор, но вернемся к делу. Скажите, пожалуйста, откуда…
- Знаете, мистер Холмс, раньше незаконных детей убивали, редко брали на воспитание. Это было жестоко, конечно, но правильно.
- Что, простите?

Да, это не Уотерс, далеко не Уотерс. Тот хотя бы сохранил рассудок, а Рипли, судя по всему, безнадежен. Почему он еще здесь?
- Ладно, мистер Рипли. Грех, воля Божья – все это очень увлекательно, но все же ответьте мне: где и когда вы получили порез?
- Какой порез? Ах, этот… знаете, я не помню. Но он уже два дня, наверное. Или больше… нет, не припомню.

Холмс понял, что больше ему ничего не удастся выяснить и поспешил покинуть церковь. То, что пастор нашелся, ситуацию не улучшило, а даже наоборот. Интересно, что скажет инспектор, когда удостоится чести побеседовать со столь странным джентльменом?

* * *

Пока Холмс допрашивал пастора, в тени дубов, наслаждаясь прохладой и отдыхая от уроков и работы, расположились Эллиот, Энди и Сандра.
- Ну, и как он вам? – спросил Эллиот, устраиваясь поудобнее в расщелине старого могучего ствола. – Я имею в виду мистера Холмса. Правда, он такой же, как и в книжках? Доктор Уотсон не соврал!

Энди вяло отмахнулся и лег на скамью, разглядывая переплетенные кроны.
- Обычный, но, согласен, очень наблюдателен.
От возмущения Эллиот едва не свалился с дерева.
- Что значит – обычный? Ты знаешь, сколько преступлений он раскрыл? А ты читал про змею? А про того шпиона? А про отца и сына, которые убили кучера и пытались убить самого Холмса? Я бы не смог так, как он! А вы знаете про дело, одно из его первых, когда он раскрыл секту сатанистов?
- Такого рассказа у доктора нет, – задумчиво протянула Сандра.

Он сидела чуть выше Эллиота, привалившись к дереву и чувствуя щекой сухую шершавую кору.
- Я знаю. Доктор не писал об этом, но рассказал мне.
- Да поможет всевышний мистеру Уотсону, – усмехнулся Энди. – Ты и его взял в оборот? Наверняка, доктор бежал дальше, чем видел.
- Да ну вас! – с досадой сказал Эллиот, спрыгивая с дерева.
- Кстати, Эл, хочешь загадку? – вдруг спросила Сандра. – Проверим твои способности детектива.
- Я готов.
- Условие: уже несколько дней подряд за оградой ходит одна и та же леди. Вопрос: что ей тут надо?
- Рыжая? – встрепенулся Энди. – Ага, она тут минимум два дня, я тоже ее часто видел. Интересно, зачем она здесь?
- Что за леди? – Эллиот озадаченно заморгал.
- Тебя прямо к ограде подвести? Мне очень нравится твоя наблюдательность, братец.
- И как ты с такими навыками собрался помогать мистеру Холмсу? – поинтересовалась Сандра.

- В общем, Эллиот, не быть тебе сыщиком, – со смехом заключил Энди, на что получил мрачную просьбу захлопнуться, а иначе ему в этом поможет волшебный пинок.
- Сила есть – ума не надо, – не удержался Энди.
- Опять, – раздался с дерева тяжелый вздох. – Решать ссоры словами не ваш конек?
От наблюдения за очередной потасовкой Сандру спасло появление маленького Вилли Макбрайда. Он запыхался, откинул со лба волосы и выпалил:
- А я вас везде ищу! Эллиот, Энди, к нам идет мистер Холмс! Он собирается обыскивать вещи Эрика.

Не нужно было повторять дважды: Эллиот на полной скорости летел к жилому корпусу, за ним, стараясь не отставать, друзья и Вилли.

* * *

Мальчики успели как раз вовремя: Холмс в сопровождении доктора и директора только переступал порог спальни.
- Мистер Ноубл! – сердито крикнул Найт, когда Эллиот едва не сбил его с ног.
- Мистер Холмс, – даже не потрудившись перевести дыхание, начал Эллиот. – Вы за вещами Эрика? А я…
Юный Ноубл вдруг замолчал, получив тычок в бок от Энди:
- Не мешай, – прошипел он другу в ухо. – Иначе мистер Холмс может что-то пропустить и следствие затянется.

Холмс устало посмотрел на детей. Все те же лица: неугомонный Эллиот, расцарапанный любитель животных Вилли, серьезный и немного смущенный Энди, а чуть в стороне – задумчивая Сандра. Затем оглядел спальню: довольно просторная; как и в лазарете – десять кроватей, застеленных серыми пледами, у дальней стены – два больших окна, рядом с каждой кроватью стоит по тумбочке, а впереди – по табуретке. Просто и безлико.
- Ваш друг прав, мистер Ноубл, – сказал Холмс. – Если мне понадобится ваша помощь, я сразу же обращусь к вам. А пока прошу молча наблюдать, если хотите.

После этих слов Холмс прошел к ближайшей кровати у стены, остановился рядом на секунду и решительно шагнул к тумбочке.
- Вы позволите, директор? – и тут же услышал громкий шепот Эллиота:
- Ничего себе! Как он догадался, что это – кровать Эрика? Он даже не спросил!
- Ну я даже не знаю, – протянула Сандра. – Может быть, потому, что на тумбочке ничего нет и кровать застелена ровно, а не как остальные?
- А еще рядом ничего не валяется вроде огрызка яблока, а, Эллиот? – подхватил Энди.
- Ладно, вы выиграли, – буркнул мальчик, бросаясь к своей кровати, выуживая из прохода яблочный огрызок и как можно незаметнее выкидывая его в окно.

Холмс тем временем устроился на постели и разложил на пледе содержимое нижнего ящика. Множество тетрадей, подписанных крупным аккуратным почерком, на страницах – минимум клякс и исправлений. Щетка для обуви, круглая жестяная коробка из-под зубного порошка. Внутри – типичные детские сокровища: идеально круглый камень, воронье перо, оловянный солдатик, маленькое увеличительное стекло с выщербленным краем, еще одно стеклышко, но уже темно-синее, кусочек мела. Далее Холмс пролистал потрепанный учебник географии с загнутыми углами на таких странах, как Индия, Африка и Южная Америка. Все так, как говорила мисс Баркер. Следующей была толстая пачка листов, оказавшаяся рисунками Эрика. Джунгли, египетские пирамиды, тигры, солдаты, боровшиеся с дикарями и хищниками, и везде неизменно присутствовал храбрый генерал в почему-то золотом шлеме.

- Художник из него был не очень хороший, – не удержался Эллиот.
Холмс поднял голову и вопросительно посмотрел на мальчика.
- Этот не очень хороший художник рисовал и чертил тебе все, что угодно при каждой твоей просьбе, – заметил Энди.
- Опять выиграл, – пробормотал Эллиот.

Холмс рассматривал рисунки дальше. На них угадывалось нечто вроде крокодила на задних лапах. Он стоял перед группой солдат, явно намереваясь их съесть.
- Могу ошибаться, но это… – Холмс поднял повыше рисунок и продемонстрировал его детям.
- Динозавры, – кивнул Энди, подходя ближе и осторожно усаживаясь рядом с сыщиком. – Вы слышали о профессоре Челленджере?
- Он утверждает, что динозавры все еще существуют.
- Они действительно существуют! – вновь подал голос Эллиот, занимая соседнюю постель.
- Ну вот. Эрик и Эллиот часто говорили на эту тему, только никак не могли решить, где, все-таки, эти динозавры живут, – улыбнулся Энди.
- Хорошие рисунки, – заключил Холмс, откладывая их в сторону. – Эрик действительно был увлечен дальними странами и мыслью об отце в Индии. Это он себя рисовал? Или иллюстрации к каким-либо рассказам? Впрочем, ладно. Надо двигаться дальше.
- Холмс, предлагаю забрать эти рисунки и еще раз изучить.

Холмс и дети обернулись на голос: они и забыли, что в спальне, помимо них, находились Уотсон с директором.
- Вы говорили о внимании к мелочам, помните? – продолжал Уотсон, подсаживаясь к Эллиоту и Сандре. – Вряд ли мы что-то найдем, но проверить стоит.
- Вы правы, доктор. Тогда вот, держите.
И Холмс вновь развернулся к тумбочке, открывая верхний ящик.

Еще несколько школьных тетрадей и совсем далеко, у задней стенки – что-то холодное, тонкое и длинное. Секунда – и Холмс продемонстрировал всем золотую ручку.
- Я не знал, что вы теперь такими пишете на уроках.
- Я помню ее! – вдруг воскликнул Эллиот. – Эрик говорил, что это ручка его отца, который в Индии. Отец то ли генерал, то ли у него было другое высокое звание. Стивенс утверждал, что все приказы были подписаны этой ручкой. А чтобы сын не забывал об отце, он эту ручку послал сюда. Ну, это только версия, мистер Холмс, а на самом деле... я не помню, откуда она взялась. Нашел, наверное.
- Я тоже не помню. – Подхватил Энди. – Доктор Алан иногда нам что-нибудь дарил, но такое ему вряд ли по карману. Он быстрее самодельный лук подарит.

Холмс внимательно выслушал мальчиков, затем обратился к Сандре и Вилли.
- А вы что-нибудь помните?
Вилли отрицательно покачал головой, Сандра развела руками.
- Но если я что-то вспомню, то обязательно вам сообщу, – горячо заверила она.
Холмс и Уотсон переглянулись.
- Я полагаю, нам пора. – Сказал доктор. – Кажется, мы осмотрели всё.
- Доктор прав. С вашего позволения, мистер Найт: могу ли я забрать рисунки и эту ручку?
- Не вижу причин возражать, – пожал плечами директор.
- Тогда до свидания, леди и джентльмены. Мистер Найт, я надеюсь, вы помните о моей просьбе по поводу архива? Завтра я хотел бы заглянуть туда.

* * *

В маленькой комнатке, тесно заставленной стеллажами со множеством папок и бумаг, пахло сыростью и пылью. В глубине, над шатким столиком с порванным справочником под правой ножкой, склонился Холмс, перебирая пожелтевшие страницы, вглядываясь в каждую букву. После вчерашнего обыска появились новые вопросы: на найденной ручке нашелся странный вензель. Буквы так переплелись между собой, что нельзя было точно сказать, сколько их всего и как выглядит каждая по отдельности. Они с Уотсоном решили, что букв как минимум три и одна из них – «А». После этого доктор настоял на детальном разборе всех рисунков и оказался прав в своем упорстве. На погонах главного героя, бесстрашного офицера в золотом шлеме, угадывался тот же самый символ, что и на ручке. Может быть, архивные документы дадут подсказки.

Снова и снова Холмс перечитывал сухие сведения об убитом. Стивенс, Эрик Джон, родился семнадцатого марта 1879 года. Родители – неизвестны. Крещен двадцатого марта в приютской церкви святого Иоанна Евангелиста. Врожденных заболеваний нет. Обучение оплачивали Джон и Марта Смит. Разумеется, имена поддельные.

Редкие выговоры, табели об успеваемости, отметки за очередную внесенную плату. Никаких зацепок.

Для сравнения Холмс просмотрел еще четыре личных дела: уже знакомого Эллиота Ноубла, старшей девочки и двух маленьких мальчиков. Все то же самое: предполагаемая дата рождения, дата крещения, отсутствие данных о родителях, состояние здоровья и мистер и миссис Смит.

Нет, здесь он ничего не найдет. Холмс вернул бумаги на место, потянулся и покинул архив.

Он сделал всего несколько шагов и замер. Навстречу шла женщина, он не помнил ее ни среди учительниц, ни среди лазаретных сестер. Да и одежда выдавала в ней человека не из приюта: жакет и юбка из скромного, но дорогого зеленого шелка, нежное кружево блузки. Тяжелые рыжие локоны убраны в сложную прическу, лицо бледное и осунувшееся.

Неизвестная остановилась, не дойдя и полуметра. Холмс смотрел в ее усталое лицо и чувствовал, как разум отказывался принимать происходившее. Не может быть, этого совершенно не может быть.
 
Они идут по тропинке к церкви, падает снег, хлопья запутываются в темных вихрах мальчика, оседают на веснушчатом носу девочки. Она рассказывает о жизни без друзей, о новых книгах, о соседских девчонках, которые только и говорят о будущем замужестве и о новых нарядах.
- Я их не понимаю, – жалуется она, растирая покрасневшие пальцы, – забыла перчатки.
Мальчик стаскивает с рук свои. Они большие, но толстые и все еще теплые.
- А ты?
- Я привычный, – улыбается он. – И не надо их понимать, Эсти. Ты не такая, как они, это здорово! А о путешествиях... знаешь, я подумал…
Красивое, специально заготовленное поздравление, летит к черту, приходится импровизировать на ходу.
- Может быть, однажды ты отправишься в путешествие. А даже если нет, я думаю, тебе понравится. То есть, я хотел сказать – сегодня сочельник...
Они уже неподалеку от церкви, в вечерней тишине слышатся голоса мальчиков-хористов: "Silent night, holy night..."
- Ага, она самая, – кивает он. – Я решил подарить тебе кое-что. Вот, – мальчик вытаскивает из-под пальто сверток.
Девочка удивлена; осторожно берет подарок, тут же разворачивает. На ресницы падает снежинка, Эстер часто моргает. В тусклом свете из окон блестит латунный бок подзорной трубы. Надо что-то сказать, но кроме банального "Спасибо" в голову ничего не идет. И еще кое-что:
- Я тоже хочу тебе подарить одну вещь. Так красиво говорить я не умею, в общем, вот. Чтобы ты был еще более наблюдательным, – торжественно объявляет она.
В свертке лупа. Как же вовремя, он как раз недавно потерял похожую.
- С Рождеством, Шерлок, – улыбается Эстер, открыто и радостно. Волосы, выбивающиеся из-под капора, уже давно в снегу, щеки красные, глаза сияют.
- Счастливого Рождества.
- Знаешь, я нашла еще одно применение подзорной трубы. Смотри, уже первая звезда! А если взять твой подарок, то ее будет видно еще лучше. Посмотри сам!
- Это прекрасно, – негромко говорит Шерлок, стоя рядом с церковью, занесенный снегом и сжимающий в красных замерзших руках подзорную трубу. – Звезды вообще очень красивы.
- Я думаю, мы не одни. В смысле, там, – Эстер неопределенно указывает на небо, – тоже кто-то живет.
- Бог? – усмехается Шерлок.
- Да нет же! Другие люди... как мы... ну, или почти. Как считаешь?
Снег продолжает падать, звезд становится все больше, а из церкви доносится "Veni, veni Emmanuel".
   
- Добрый день, мисс Фишер, – Холмс не узнал свой голос, взглянул на женщину, поправился. – Простите, наверное, уже леди.
- Леди Гоут. – Негромко сказала она. – Здравствуйте, мистер Холмс, – ее голос заметно дрогнул.

Сколько лет прошло? Кажется, тринадцать. Зачем она здесь? Хотя, это, как раз, совсем не вопрос.
- Вероятно, вы и ваш муж решили стать попечителями приюта? – холодно продолжил Холмс, не сводя с нее глаз.
Леди Гоут расправила плечи, гордо вскинула голову.
- Я. Решила чем-то помочь этим детям.

Слова упорно не хотели складываться в предложения, в ушах звучал звонкий смех и шелест листвы, Холмс снова слышал, как мальчики пели «Veni, veni Emmanuel» и чувствовал холодную рукоятку лупы под пальцами.
- Приятно слышать, что вы все еще готовы помогать кому-либо бесплатно, – так же тихо сказал Холмс.
- Я…

- Мистер Холмс! – из-за угла неожиданно вылетел Эллиот и остановился перед ними.
- Я слушаю, – Холмс с трудом вернулся к реальности, стараясь сообразить, что на этот раз хочет ему поведать неугомонный «сын» доктора.
- Я, пожалуй, пойду. Рада встрече, мистер Холмс, – и леди Гоут скользнула за дверь архива.
- Я, наверное, не вовремя? – спохватился Эллиот, провожая леди взглядом.

Холмс махнул рукой, словно говоря: все равно, говорите, раз уж вы здесь.
- В общем, я подумал, что в рисунках может быть что-то зашифровано, – выпалил он. – Может быть, Эрик что-то видел, но напрямую сказать не мог, а дневник он не вел – не девчонка же. Вы ничего не нашли?
- Мы в поиске. – Сухо ответил Холмс. – Простите, мистер Ноубл, но у меня очень много дел. Всего хорошего.

И Холмс быстро ушел, оставив растерянного Эллиота стоять посреди коридора и переводить взгляд с двери архива на удалявшегося сыщика и обратно. С леди определенно было не все чисто.
   

   
Следующая глава        Содержание