Пустота
В отсутствие учителя ещё одна пустая страница ситхового цитатника затемнилась рядами чётко начертанных знаков:
«Люди, которые приходят во власть, адекватны ситуации. Есть общее правило для выталкивания человека в политические лидеры во всех культурах для всех рас. Это презрение к людям, по большому счёту – презрение к жизни. Вождь знает истинную цену материалу, с которым работает, поэтому относится к людям адекватно их реальной ценности. А люди знают, что вождь знает, что они собой представляют, и безропотно покоряются – не ему, а самой своей истинной человеческой природе.
Жажда власти – не причина движения на вершину, а следствие исполнения призвания. Вся история цивилизации обязана своим прогрессом людям, которые были отклонением от общепринятых норм, в том числе и морально-этических. Культ личности вождя – это проявление непосредственного народовластия, понимание народом своего истинного места по отношению к власти – места внизу.
Выражение «враг народа» – не пропагандистский штамп, а точное и содержательное понятие, отражающее сущность народных умонастроений.
Лидеру не нужны какие-то сверхъестественные способности. Сверхъестественное заключено в естественном: легко убеждать того, кто хочет быть в этом убеждённым. Тогда качество и форма пропаганды не имеют значения, лишь бы убеждения соответствовали умонастроениям окружающих. Насильно никого ни в чём не убедишь. Убеждение в основе своей есть дело добровольное. Сила убеждения есть сила желания быть убеждённым.
Как для иероглифа важна уместность черт, так для политика важна уместность его образа, вписанность в контекст. Одно и то же действие может считаться насильственным и ненасильственным в зависимости от контекста. Порой заинтересованная улыбка может быть большим насилием, чем агрессивный демарш. Суть проблемы рабства состоит не в том, почему людей заставляют становиться рабами, а в том, почему они позволяют превращать себя в рабов».
Поставив последнюю черту, Палпатин перечитал написанное, а затем пролистал книжечку назад. Она раскрылась на самом непонятном, воистину тёмном тексте: «Наставление о внутренней алхимии Дарта Андедду». «Со временем ты поймёшь, – говорил Дарт Плегас. – Или не поймёшь».
Первый «знак» наставления был прост, как камень:
«Держись за своё собственное тело».
Глядя на знакомые иероглифы, молодой ситх ощутил толчок озарения.
«Сила, Сила, я в шаге от победы! Ведь Камень своё тело потерял! Значит, в этой начальной точке я уже сильнее, чем он!!»
Он заскользил глазами по густой сети древних письмен. Раньше, когда он читал эти страницы, иероглифы складывались в сплошную абракадабру. Сейчас он смог вычленить отдельные фразы-мысли.
«Вдох – это жизнь, а выдох – смерть. Слюна – квинтэссенция энергии. Кислая слюна равна кислой жизни. Кислая жизнь – это застой. Сладкая жизнь – это гниение. Сладкая слюна равна бессмертию. Упражнением над бесконечно малыми частицами энергии и материи достигается знание их устройства».
Ощущая жар в лице, Кос потрогал свои щёки – впервые со времени раннего детства они были горячими. Такими горячими они не были даже от поцелуев золотоволосой актрисы. Дверь к свободе приоткрылась всего на миллиметр – а сила жизни вспыхнула в нём, как звезда.
Освободиться от Дарта Плегаса, навсегда, навсегда!
«Биться на твёрдой почве легче против воды. Биться в воде легче против огня. Биться в огне легче против воздуха. Биться в воздухе легче против пустоты. Чем больше пустоты, тем легче. Из шести нисхождений выбирай своё».
«Биться в воде легче против огня, – как заклинание, повторил молодой политик. – А ведь мой учитель – настоящий Огонь!»
«Встречаюсь с ним и не вижу лица его, следую за ним и не вижу спины его. Смотрю на него и не вижу, потому называю невидимым. Слушаю его и не слышу, потому называю его неслышимым. Выход за предел не совершается посредством имеющего предел. Только то, что нельзя измерить и употребить, порождает истинное могущество. Молния не имеет предела, но она не опрокинет даже ложки жертвенного вина. Если нет восьми чаш для жертвоприношения, достаточно двух. Если нет и двух чаш, достаточно самой жертвы».
Когда Дарт Плегас будет отдыхать, разве он, Кос не сможет подойти к нему незамеченным? Конечно, сможет! Ведь он столько лет жил с учителем воистину душа в душу! И мидихлорианы, которые Дарт Плегас перегнал в тело старика Отера через его дыхание, не воспримут своего прежнего симбионта как врага и не подадут сигнала тревоги нынешнему. Это же его собственные мидихлорианы!
Младший ситх впервые пожалел, что учителя нет рядом и нельзя сразу же проверить на практике верность этих выводов. Не сразу он успокоил свой кипящий ум. А когда успокоил, то снова взял в руки плоское перо и переписал ряды иероглифов в свою собственную записную книжку, для того чтобы полностью овладеть скрытой в них информацией.
«Если не можешь победить честно, победи как-нибудь. Любой ценой, но победи. Так говорил Дарт Плегас Мудрый, мой учитель» – приписал он в конце и, поставив точку, долго созерцал её.
[indent]
«Если нет восьми чаш, достаточно двух, – чуть не сказал Палпатин в ответ на вопрос министра недропользования. – Если нет и двух чаш, достаточно самой жертвы».
Конечно, он вовремя спохватился и подробно описал несколько путей решения проблемы, о которой начальник попросил его высказаться. Уже много дней он жил совсем не документами, открытыми перед ним. Жил в ожидании учителя.
[indent]
Возвратившись из своего вояжа, Дарт Плегас с удовольствием поделился с учеником мыслями о делах в Республике:
– Чтобы коренным образом изменить власть, нужна смута. Ничто так не способствует смуте, как какое-нибудь разделение. Ничто так не способствует разделению, как делёж общей собственности. А общая собственность в нашем государстве одна: само космическое пространство...
Палпатин перебил:
– Я бы сказал точнее: торговые пути – раз. Совместная добыча полезных ископаемых – два.
– Ну, тут ты у меня хорошо подготовлен, – благодушно кивнул старший ситх. – Я тоже того же мнения и решил сразу перейти от теории к практике. Между Тройкеном и Кермией как раз проходит весьма оживлённый торговый маршрут. Так руки и чесались что-нибудь там замутить... Тем более что под рукой оказались очень дельные ребята из фотогалереи «разыскиваются». Уж не знаю, почему они так плохо разыскиваются, если я нашёл их с полсвиста, но это вопрос не ко мне, а к нашим доблестным защитникам мира и справедливости. В голонете ничего интересного не было? Помнишь, как этот твой спец по красноречию говорил: «Что такое сказки? Это страшные истории, бережно подготавливающие детей к чтению современной прессы».
С-ситх! Учитель как всегда на высоте: от мыслей переходит прямо к делу, минуя стадию слов.
– Н-нет... В новостях, по крайней мере, я ничего не видел.
– Оно и понятно: кому там не всё равно, что случилось вне коридоров Сената и королевской приёмной на Альдераане. Или кому-то не всё равно, как ты думаешь?
– Тем самым «доблестным защитникам»?
– Вот именно. Надо сказать, служба экономического надзора у них поставлена хорошо. Видно, что сыны Света решили взять на вооружение все находки сынов мира. Сыны-то мира, как известно, всегда догадливее, ну, вот джедаи и постарались перенять эту догадливость, м-да. Всех моих агентов вычислили, ситуацию взяли под контроль. Бдят, хвалю, молодцы. Но и мы не белыми нитками шиты, как ты полагаешь?
– Надеюсь, у вас хватило ума не махать мечом перед их носом? – небрежно спросил ученик. Самодовольная физиономия учителя (черты дядьки Отера, через которые, не таясь, проглядывал Дарт Плегас) раздражала его до потери приличий.
– Хватило, хватило, – всё с теми же хвастливыми нотами в голосе пророкотал Камень. – Уж чего-чего, а ума у меня в достатке. Посмотри, что за фрукты, старшего зовут Сайфо-Диас, младшего – Мэйс Винду, он примерно твоих лет. И тот, и другой из одного теста сделаны, даром, что один белый, а второй чёрный.
– Из праха земного, – полувопросительно-полуутвердительно заметил Кос, беря в руки свой электронный блокнот, набирая запрос выхода на дальнюю связь, получая разрешение и затем вводя пароль на вход в библиотеку Ордена, известный падавану Ронару Киму.
– Верно, – кивнул старый ситх.
– Разве не пустота поглощает землю? – поинтересовался ученик, просматривая информацию. – Что же это вы так сплоховали, учитель?
– Биться на твёрдой почве легче против воды, – в задумчивости кивнул Дарт Плегас – и вдруг так зыркнул на затаившего дыхание молодого человека, что у того слово земля разверзлась под ногами. – Это точно, что силёнок твоих не хватит, только пуп надорвёшь. Ты меня понял?
– Да, учитель, – смиренно ответил Кос, делая вид, что всецело поглощён созерцанием анкетных данных мастера Сайфо-Диаса и его ученика Мэйса Винду. – Надо же, конфликт между Тройкеном и Кермией уже попал в их личные дела…
– Ну так! Формалисты-буквоеды оба, я тебе говорю. Отчёты настрочили на коленке прямо по ходу событий. И бойцы неплохие, надо признать.
– А помните, как вы хвастались, что пройдёте по их Храму снизу доверху? Уже протух порох в пороховницах?
– Почему это протух? Твои блошки бегают, как вошки. Но всему своё время. Разрушить джедайский Храм можно, только разрушив Республику и наоборот, а это не так-то просто. Во всяком случае, очень многие заинтересованы, чтобы она была. Это удобно сбалансированная система сдержек и противовесов, прежде всего юридического характера. Так ты у меня недаром юрист, знаешь систему изнутри. Вспомни свои уроки риторики: «Язык права — это практически неисчерпаемый источник интеллектуальной энергии, для государства то же, что топливо для корабля». Какой противовес ты бы сорвал первым?
– Даже не знаю... Надо подумать...
– Сид, нам надо работать в команде. Я догадываюсь, что ты дневал и ночевал с заметками старика Андедду... Записки у изголовья, так сказать... Но, понимаешь, одному невозможно. Это я без всяких претензий, без воплей о всемогуществе. Исключительно по существу. Включай голову, уже пора!
– Понимаете, учитель... Буду говорить откровенно. Я не вижу никакой выгоды в нашем сотрудничестве. Никакой выгоды для себя.
– Как ты полагаешь, твоя жизнь — достаточно выгодное предложение?
– Конечно. Но во-первых, мне надоел этот ваш единственный аргумент. Во-вторых, моя жизнь принадлежит мне, вам её у меня не отнять. Достаточно того, что вы поломали её.
– Я? М-м-м... «Если видишь, как вода течёт вверх по холму, значит, кто-то отплатил добром за добро».
– Это вы-то делали мне добро?! – не сдержался Палпатин. – Вы вообще хоть догадываетесь, как я вас ненавижу?!
– Так, хватит, – рассерженно хлопнул себя по колену Дарт Плегас. – Ты неисправим. Как был трусливым сопляком, так им и остался. Мне это надоело. Если будешь и дальше мне фыркать и плеваться – найду тебе замену при первом же удобном случае. Я тебя предупредил.
[indent]
Целую ночь младший ситх обмусоливал мысль о том, что нужно рискнуть и покончить с проклятым Камнем, но так и не решился войти в учительскую спальню, чтобы попытать счастья.
Через несколько дней он сказал Дарту Плегасу, что обдумал пути разбалансирования интересов субъектов Республики и видит несколько возможностей.
– Ну, и?
– Самое простое – ущемить интересы кого-либо из крупных субъектов в пользу множества мелких. Противоречий между субъектами хватает, нужно просто проанализировать, где тоньше всего. Возьмём, например, Торговую Федерацию. Это один из крупнейших пользователей торговых путей, потребитель минеральных ресурсов и энергии. Если убедить руководство хотя бы каждой пятой системы, по которой пролегают основные маршруты их трафика, что нужно увеличить налогообложение транзитных товаров, Федерация взвоет. Со всеми сопутствующими эффектами. А есть ещё Техносоюз со своими интересами, есть Коррелия и её трения с центром... Если попасть в Сенат, остальное – дело техники. И времени. Но есть одно «но».
– Какое «но»?
– В принципе, легко представить технологию разрушения государства: надо развязать войну между субъектами Республики. Но я плохо представляю себе технологию сборки – чтобы нас при этом не вынесли... меняющиеся элиты, понимаете... В масштабах галактики само оно не соберётся просто так.
– Просто так никогда ничего не бывает, – соизволил снизойти Дарт Плегас. – Но о главном не переживай, уж кого-кого, а нас – не вынесут. Когда всё будет на грани полного развала, установишь диктатуру, вот и все дела. «Несите меня бережно, несите меня бережно, ведь я хозяин большой страны». Это и тебя касается, кстати. Так что неси меня бережно.
Палпатин молча склонил свою кудрявую голову.
– На фоне угрозы войны всех против всех диктатура будет казаться и недобитым старым, и приходящим новым элитам появлением долгожданной сверхвласти. «С диктатором, даже самым злобным, – подумают они, – всегда можно договориться». А вот с кровью и почвой, с народным возмущением, – не договоришься. Выносит как раз именно оно. Потому элиты будут готовы мириться с диктатором, как с меньшим злом. Мы же с тобой вместе учили по твоему учебнику государства и права: «Государственность ГР – цивилизационное приобретение всех народов галактики». Представляешь, какой кровавый хаос начнётся, когда оковы и скрепы начнут трещать от Ядра до Кольца Риши? Да перед такой угрозой все они прибегут тебе руки лизать!
– Жалко галактику, – то ли в шутку, то ли всерьёз сказал молодой человек. – Ведь действительно… цивилизационное приобретение…
От этого невинного замечания Дарта Плегаса аж перекосило:
– Цивилизация им?! Дырка им, мордам гаморреанским, а не цивилизация! Привыкли, умэ-муэ, только пальцами по кнопкам шевелить – а тут придётся кулаками махать за какие-то там несъедобные принципы! А ты предложишь им те же кнопки, но уже за съедобные принципы – пусть друг друга жрут! Законы термодинамики действуют – и довольно им чести! Тебе всё понятно?
– Да, учитель.
[indent]
В пустом доме, казалось, не было ни души. Живую прислугу Кос уволил на следующий же день после похорон родителей, а роботы находились в спящем режиме.
Глядя на свет ночника (это был детский фонарик с разноцветными сине-зелёными гранями, который по традиции внесли в его спальню в тот же день, что и его самого), молодой человек некоторое время пребывал без мыслей. В министерстве торжественно отметили его день рождения, двадцать восьмой. Именинник был мил, доброжелателен и обаятелен, как всегда. Председатель Алмазной Палаты передал поздравление на его комлинк. Из приёмной королевского двора пришёл поздравительный адрес с пожеланием обрести семью и многочисленное потомство.
А дома было тихо, как в могиле.
Он подошёл к столу и в полутьме нашарил в верхнем ящике шкатулку с секретом, где хранилась его детская записная книжка. Включив настольную лампу, он, не присаживаясь, пролистал странички. Вот и два крупных «знака» его ситхского имени. И много пустого места вокруг.
Кос взял стило и написал рядом со «знаками» своим чётким чертёжным почерком короткое четверостишие. Впервые в этой тетради появились не «нахтор», а обычные буквы стандартного алфавита.
[indent]
Засох колодец, мрачен дом,
Ключ озера – в долине слёз.
Носильщик едет на другом,
А колесница без колёс.
[indent]
– Я отрекаюсь от твоих даров, Сила, – негромко произнёс он в темноту. – Мне не нужно от тебя ничего. Ни жизни, ни возможностей, ни бессмертия. Я ухожу просто так. А ты оставайся «со своими» – и будь ты проклята.
Покончив с формальностями (настоящий набуянин не мог уйти без завещания; Кос выполнил требования традиции), молодой человек отправился в последнее путешествие по дому.
Но как ни тяжек был гнёт его гордыни, Сила оставалась с ним и поддерживала его. Он прекрасно видел в темноте. Ни одна дощечка из богато набранного старого паркета не отозвалась на его шаг. Не шевельнулась ни одна портьера, ни одна драпировка не заколебалась.
Беззвучно открылась дверь в спальню учителя. Там было так же пусто и темно, как и во всём громадном особняке.
Тело дядьки Отера неподвижно лежало на кровати. Кос вспомнил, как этот человек спокойно пил каф, когда он под присмотром Дарта Плегаса задыхался в бассейне. В один из дней мидихлорианы наконец начали сами накапливать резервы энергии и питать своего юного хозяина во время кислородного голодания, но в этой пытке прошла целая декада – «а ты, жирный шаак, так морду свою от газеты и не отодвинул».
Интересно, где пребывает сейчас душа дядьки Отера? Кос скоро узнает об этом. Или не узнает. Ему было всё равно. Об учителе он не думал совсем. Он пришёл сюда с твёрдым намерением совершить самоубийство. Потому что учитель будет бороться за жизнь, а он, Кос, – нет. Он будет на стороне смерти.
Несколько декоративных подушек, вышитых ещё покойной дочерью Отера, отсвечивали гобеленовыми боками в свете округлого полумесяца Рори. Кос взял одну из них – просто взял рукой, без помощи Силы. Так же просто и беззвучно он придавил ею лицо спящего человека в момент выдоха.
[indent]
От Дарта Плегаса не осталось ничего. Разложившийся в жижу труп Отера Кос сжёг вместе с простынями в большом камине пустого кабинета матери.
В городскую полицию советник юстиции Палпатин направил заявление о пропаже старого слуги, к которому приложил предсмертную записку гражданина Отера Оторпуса. Гражданин Оторпус просил прощения у своего молодого хозяина за то, что не может более выносить жизни без потерянной семьи – и совершает самоубийство в водах Великого водопада.
– Теперь я сам себе хозяин. Я буду жить, как захочу, – сказал Палпатин перед зеркалом. – И плевать я хотел на волю Силы, и на мощь Тёмной стороны, и на прочую ахинею. Я буду жить, как хочу! И пусть только кто-нибудь попробует встать поперёк моей воли!
Следующая глава Содержание
