ЧАСТЬ ТРИНАДЦАТАЯ: «ЛЕДИ СОВЕРШЕНСТВО - 1. ДЕТСТВО»
Эта, и следующая главы были написаны по заказу читательницы с фикбука. Ее заинтересовал возможный пейринг Шерлока Холмса и - настоящей высокородной аристократки. Я как-то о такой возможности никогда не задумывалась, ибо аристократия в целом у меня пиететом не пользуется. Но просьбу уважила, к тому же, раз взяла на себя труд помочь с матчастью, нужно охватить разные ступени социально лестницы.
Итак, на сцене - английские аристократки.
Уже в 20 веке Агата Кристи, отвечая на вопрос анкеты «Ваш род занятий», писала — «Замужняя дама». Она искренне полагала, что именно это в ее жизни является главным занятием.
Аристократкой по рождению Королева Детектива не была, титул она получила гораздо позже. Но многие викторианки, стоящие на высшей ступени социальной лестницы, думаю, с ней согласились бы, правда, заменив одно слово. Это была прямо-таки профессия, а не просто занятие — «светская дама». Элита.
Кто же являлся представителем британской элиты? Разумеется, члены королевской семьи, титулованная знать, политики, некоторые богатые промышленники. Только затем следовали джентри. Свет предъявлял серьезные требования к состоянию, воспитанию, уровню жизни. Не каждый мог соответствовать.
Хитросплетение британских титулов, их наследование по женской линии, вежливые обращения к светским дамам относительно их замужеств — отдельная песня. Я нашла в интернете очень хорошую статью на эту тему. Автор поясняет все буквально на пальцах, с примерами. Я лучше все равно не расскажу, посему просто дам ссылку:
http://www.spletnik.ru/blogs/govoryat_c … formatciya
Мне же в этой и следующей главах хочется рассмотреть повседневную жизнь аристократок, их права и обязанности, радости и горести, возможности и ограничения. И начать предлагаю с самого начала.
А в начале будут… роды. Ведь маленькой леди еще только предстоит появиться на свет. Ее достопочтенная матушка избавлена от необходимости до последних дней беременности ходить на работу. Да и бегать по дому, хлопоча по хозяйству, тоже не нужно — для этого есть армия слуг. Разумеется, случалось, что и аристократы впадали в крайнюю бедность, и тогда все происходило по иному сценарию. Но нас интересует светская жизнь, которую обедневшие дворяне вести не имели возможности. Поэтому условимся, что в семье нашей леди с деньгами все обстоит хорошо.
Итак, супруга лорда готовиться родить. Разумеется дома, ибо больница — это для бедных. Скорее всего, будущая мать смутно представляет, что именно ее ждет. Обсуждать тему беременности не принято, даже дамские журналы о таком не пишут. До 3-4 месяцев, а то и позже, дама могла и не подозревать о своем положении. Врачебные осмотры проходят крайне деликатно:
«А если для обследования все же находились показания, пациентка не сидела в кресле, а стояла, в то время как доктор, галантно преклонив перед ней колено, совал руку ей под юбку. Чтобы окончательно соблюсти приличия, он еще и отворачивался» (К.Коути, К.Гринберг «Женщины Викторианской Англии»).
Детская и женская смертность во время родов была крайне высока, причем во всех классах. Так что матушка нашей леди находится в группе риска точно так же, как и фабричная работница. Особенно если дело происходит до 1880-хх годов. До этого не были известны причины родильной горячки. А вызывали ее нестерильные инструменты и руки докторов. Считалось, что инфекция передается по воздуху (теория миазмов), а вовсе не через касание.
Кстати, совместные роды практиковались уже в те времена:
«Нередко случалось, что мужья не только нервно расхаживали за дверью спальни, но и присутствовали при родах: к примеру, принц Альберт утешал Викторию во время ее родов в 1841 году, а все шестеро отпрысков премьер-министра Гладстона появились на глазах у счастливого отца» (К.Коути, К.Гринберг «Женщины Викторианской Англии»).
В качестве обезболивающего использовался хлороформ, против которого правда, рьяно протестовали фанатики. Ведь рожать нужно в муках! Но королева Виктория сама использовала это средство, что придало ему допустимость и добропорядочность.
Очень часто надежды и ожидания родителей были связаны с появлением на свет сына. Общество, и не только английское, в то время буквально пропитывало мнение, что именно мужчина — лучше, умнее, совершеннее и нужнее. Для аристократов сын был возможностью передать по наследству фамилию, титул, славу рода. К тому же, если имение семьи находилось под законом о майорате, без наследников мужского пола оно уплывало в руки двоюродных-троюродных братьев/племянников. Потому что передавалось только по мужской линии. И лорд-отец, как бы ни любил дочерей, не мог этого изменить.
Насколько сильным становилось разочарование и как оно влияло на дальнейшую жизнь маленькой леди? Все очень индивидуально, как всегда. Ведь и в нынешние времена существуют родители, всерьез расстроенные «не тем» полом ребенка. Кто-то успешно с этим справляется, кто-то вольно или невольно вымещает обиды на сыне/дочери.
Так и викторианские аристократы. Первенцем королевской четы стала дочь — принцесса Вики. Виктория-старшая сразу же попросила прощения у супруга, пообещав, что следующим будет мальчик. Принц же Альберт был восхищен своей малышкой и ни малейшего разочарования не испытал.
Думаю, вариаций может быть великое множество. Например:
1. Супругам по тем или иным причинам все равно, кто родится. Дочери искренне рады сразу.
2. Ждали мальчика, слега разочаровались, но успокоились, понадеявшись, что сына родить еще успеют. Дочь полюбили.
3. Мальчики уже были, как раз таки ждали и хотели дочь.
4. Хотели сына, рождение дочери повергло в темные думы. Но спустя какое-то время к ней привязались, и весьма сильно.
5. Как и предыдущий вариант, только любви так и не возникло. Даже если потом родился сын, о дочери особо не думали. Растили и обучали, но только по обязанности.
В тех условиях любой вариант возможен и может быть обоснован. Так что выбирайте. Не забудьте, что чувства и эмоции родителей по отношению к ребенку могут быть совершенно разными.
Далее нашу маленькую леди нужно приложить к груди. Но к материнской ли?
Весьма бурные призывы к отказу от кормилиц начали раздаваться в предыдущее, восемнадцатое столетие. До этого совершенно нормальной практикой в богатых семьях было отослать новорожденного с глаз долой в деревню, к кормилице, на пару лет. И дело тут не в какой-то особенной нелюбви к малышам у представителей прошлых эпох:
«Сильно привязываться к ним (младенцам) было рискованно: дети часто умирали, а представителям знатных сословий приходилось рано расставаться со своими отпрысками, отсылая их из дому в связи с договорными браками. Нас поражают слова Мишеля Монтеня о детях, которых он похоронил, и поражают тем, что он сам точно не помнит, сколько их было: «Я сам потерял двух-трех детей, правда, в младенческом возрасте, если и не без некоторого сожаления, то, во всяком случае, без ропота» (Л.Уорсли «Английский дом. Интимная история»).
Вняв советам просветителей, многие знатные мамы начали кормить детей сами. Одна из них — Джорджиана, герцогиня Девонширская. Увидев, что кормилица злоупотребляет спиртным, а также не соблюдает гигиену, решительная аристократка забрала дочку, отказавшись от помощи посторонней женщины.
Так что к 19 веку кормление грудью перестало казаться высшим классам чем-то плебейским. Наоборот, уж если главная задача женщины, по мнению викторианцев, — быть матерью, значит, в кормлении своего ребенка ничего некрасивого нет!
Хотя сама королева Виктория этой мыслью так и не прониклась. Она никогда не прикладывала к груди своих детей, а других кормящих знатных дам именовала "дойными коровами". Одна из ее невесток, Мария Александровна (дочь Александра Второго), в рамках семейной борьбы с упрямой свекровью, в пику Виктории могла начать кормить своего ребенка прилюдно. Королева торопилась уйти прочь от неприятного зрелища.
Разумеется, далеко не все готовы были новому тренду следовать. Кто-то желал как можно скорее зачать и родить следующего ребенка, — а грудное вскармливание снижает такую возможность. Также дама могла быть больна, ослаблена, не иметь своего молока. Или просто не хотеть. Так что у маленькой аристократки могла быть кормилица — а могла и не быть. Опять же, сочиняя семью героини, вы можете выбрать и продумать любой вариант.
Что касается самих кормилиц… В первой половине 19 века распространилась пугающая практика. Чтобы получить работу, женщина рожала своего ребенка, отдавала его на «ферму младенцев» и нанималась на доходное место кормилицы. Ее ребенок при этом чаще всего умирал.
«Медиков услышали, и в 1872 году был принят Билль об охране жизни ребенка. Его влияние ощущается и сегодня: в обязанности государства входит отбор и регистрация тех, кто работает с детьми, а также контроль над ними. Согласно этому документу, женщины, заботившиеся о чужих детях дольше двадцати четырех часов, были обязаны официально регистрироваться, и с тех пор дети кормилиц начали «исчезать» реже» (Л.Уорсли «Английский дом. Интимная история»).
Но вернемся в детскую комнату нашей маленькой аристократки. Даже если мама ее любит, большую часть времени малышка проводит с няней. Няня меняет пеленки, купает, укладывает спать, кормит — когда уже нет нужды в грудном молоке. Няня возит ее на прогулки, рассказывает сказки, приучает быть аккуратной и чистоплотной. У мамы, восстановившейся после родов — своя жизнь и свои обязанности, до которых и дочка когда-нибудь дорастет.
Так что счастье раннего детства нашей леди целиком зависело от того, каким человеком была нанятая няня. В семьях аристократов няня была не одна. Старшая — главная — и несколько помощниц. В королевской семье старшей няней была леди Литтлтон, вдова, матушка пятерых выросших уже детей.
«Днем она присматривала за Викторией, Альбертом Эдуардом, Алисой и Альфредом, а по вечерам писала королеве подробные отчеты об их здоровье, поведении, успехах в учебе. Справиться с принцами и принцессами было нелегко: Берти огрызался и таскал сестер за волосы, Вики любила приврать, а Алиса закатывала скандалы, за что ее нередко шлепали. Тем не менее, леди Литтлтон отлично справлялась со своими подопечными и учила их простым истинам — говорить правду, любить родителей и Отца Небесного, помогать ближним, уважительно относиться к слугам и простому народу. Дети Виктории и Альберта, как один, обожали свою «няню Лэддл» (К.Коути, К.Гиринберг «Женщины викторианской Англии»).
В воспоминаниях людей, выросших в викторианскую и эдвардианскую эпохи, можно найти самые разные портреты нянь — от ангелов до чудовищ. Первые обычно были ласковы, хотя и строги, очень внимательны к детям, их потребностям и бедам. Они могли отличаться суеверностью, рассказывать страшные сказки о призраках и привидениях, но любили своих воспитанниц и не пытались намеренно и несправедливо причинить им боль. А вот с чудовищами дело обстояло иначе.
Собственно, суровое воспитание, которое включало в себя и физические наказания, опять-таки для викторианского времени было абсолютно в порядке вещей. Сами родители могли систематически применять шлепки, пощечины и розги. Мудрено ли, что няни часто выходили из берегов, прямо-таки куражась над родовитыми воспитанниками?
«Мемуаристка Элеанор Акланд, чье детство пришлось на 1880-е, хлебнула горя от своей няньки: за любые провинности ее ставили в угол, били по щекам и трясли за плечи, поили горьким лекарством» (К.Коути, К.Гиринберг «Женщины викторианской Англии»).
«Например, некая леди Энн Хилл так вспоминала свою первую няньку: «Один из моих братьев до сих пор помнит, как она уложила меня к себе на колени, когда я еще носила длинную рубашку (тогда мне было от силы 8 месяцев) и со всей силы била меня по заду щеткой для волос. Это продолжалось и когда я стала старше» (Е.Коути «Недобрая старая Англия»).
Но все-таки садистские наклонности в нянях не приветствовались. Другое дело, что узнавали о них отцы и матери зачастую от уже выросших детей. Няня воспринималась важнейшей частью мира, и обращаться к родителям за помощью малышам просто не приходило в голову. Особенно если родителей они видели пару раз в сутки, а вот няню — постоянно.
«Матери из высшего света уделяли своим детям очень мало внимания. Довольно популярной была карикатура, отражавшая истинное положение дел. На ней была изображена светская дама, которая, встретив няню на улице, по ней и узнавала своих детей» (Т.Диттрич «Повседневная жизнь викторианской Англии»).
Хорошая, любящая, ласковая няня в таких условиях была просто спасением. Именно к ней бежали малышки со своими бедами и огорчениями.
Чаще всего быт детей (даже из богатых и знатных семей) был куда аскетичнее, чем у взрослых. Под детскую могла быть отведена далеко не самая большая и удобная комната, довольно просто обставленная. Ели дети отдельно от взрослых, порции были гораздо меньше. В качестве ужина малыши могли получить молоко и хлеб, и до утра — уже ни крошки. А поскольку одним из самых популярных наказаний было лишение ужина целиком либо сладкого в частности, неудивительно, что многие маленькие аристократки были знакомы с чувством голода. В будущем это могло аукнуться сильным истощением и проблемами с пищеварением. Ибо школы-пансионы для девушек обычно продолжали политику «малоедения» для девиц, и желудки у барышень вообще переставали воспринимать нормальное количество пищи.
Впрочем, если детское меню было отдано под юрисдикцию разумной няни, подобных перекосов могло не быть. Кому как повезет.
Маленькие леди играли в деревянные и фарфоровые куклы, а часть детской отводилась под кукольный домик. Были всевозможные настольные игры, мозаики. В саду или в парке можно было играть с обручем. В воскресенье все игрушки, кроме Ноева ковчега, часто оказывались под запретом.
Если семья находилась в Лондоне, дышать свежим воздухом малышей выводили в Гайд-парк или Кенсингтонские сады. Но чаще дети аристократов росли в загородных особняках, где получали своего первого скакуна — маленького пони. Именно пони мог быть самым близким, а то и единственным другом ребенка.
В социальную жизнь своего круга маленькие дети были включены слабо. Большую часть времени они проводили в детской или общаясь с прислугой. Печали и горести горничных, садовников, лакеев были им знакомы куда больше, чем жизнь родителей.
Что касается сверстников…
Если у нашей маленькой леди нет братьев и сестер подходящего возраста, — она может так и вырасти, не играя с другими детьми. И это никого не обеспокоит. Впрочем, если поблизости были подходящие по статусу соседи — можно было пригласить их детей на чашку чая в детскую. Или получить приглашение самой.
Детские праздники устраивались редко и были для малышей настоящим событием, о котором вспоминали еще долгие месяцы, а то и годы. Леди Бетти Гартврич (ее сестра вышла замуж за родственника Уинстона Черчилля) писала в мемуарах, что так и не простила матери запрет на посещение подобного праздника. Мать посчитала, что дочь слишком возбудится от увеселения.
Уже с пяти-шести лет могли начаться занятия с гувернанткой. Насколько долго и интересно они проходили — зависело от учительницы. Кто-то был занят с воспитанницами с утра до ночи, кто-то отпускал ученицу к няне уже после обеда.
«Луиза МакДоннел, леди Антрим, родившаяся в 1855 году, вспоминала, что «обучение девочек праздного класса в мое время было посредственным. Гувернанток выбирали за утонченные манеры и высокие моральные принципы, но никак не за педагогические навыки». (Коути, К.Гиринберг «Женщины викторианской Англии»).
Наша маленькая леди начинает учиться чтению и чистописанию, литературе и иностранным языкам (чаще всего — немецкому и французскому), истории, географии, рисованию. Точные науки также могли входить в курс, но упор на них не делался. Обязательными были занятия музыкой и танцами, которые часто заменяли физические упражнения. Ибо если в мальчиках подвижность даже могла поощряться, девочку, особенно из высшего класса, напротив, приучали к сдержанности в движениях.
Увы, многие гувернантки, как и няни, оказываясь полноправными хозяйками жизни подопечных, злоупотребляли властью. Среди наказаний популярна была порка, связанные руки, запирание в темноте. Все это проделывала, например, некая мисс Николсон с Люси Литтлтон, в будущем — леди Фредерик Кавендиш.
А вот воспоминания Луизы МакДоннел, графини Антрим:
«Странно, что мы, окруженные заботой и обожанием родителей, не смели сказать им, как несчастны мы были с нашей фроляйн. Мы принимали как должное то, что наша гувернантка никуда от нас не уйдет, и стоит нам пожаловаться, как мы вечно будем страдать от ее немилости. В любом случае, мы ничего не говорили, даже когда моя старшая сестра Виктория была вынуждена идти несколько миль с обмороженной пяткой, а бедная Мэри, которая только училась читать, так часто терпела тычки и щипки, что ее ручки краснели. Я помню это чувство ненависти, когда я бессильно сжимала кулаки и впивалась ногтями в ладонь, глядя на издевательства над сестрами. Мы были так несчастны, что Виктория иногда молилась, чтобы умереть во сне; я же молилась, чтобы умерла наша фроляйн» (Коути, К.Гиринберг «Женщины викторианской Англии»).
Впрочем, родители могли занять и прямо противоположную позицию: «Моему чаду можно все!» В этих случаях даже мягкие и справедливые замечания гувернантки встречались в штыки. И наша юная леди запросто могла выдумать детскую, но весьма неприятную месть. Начиная от щипков и царапин и завершая кражей личных вещей, наговорами и клеветой.
Где-то посредине между этими крайностями находились вполне терпимые, а то и теплые, дружественные отношения с домашней учительницей. Собственно, именно выбор няни и гувернантки, а также контроль над ними входил в материнские обязанности хозяйки дома. Но укоренившаяся привычка поручать детей «профессионалам», как видим, могла сыграть злую шутку даже с любящими и заботливыми родителями.
Сами уроки тоже могли проходить по-разному. Зубрежка в те годы считалась не только полезной, но прямо-таки необходимой. Она казалась чуть ли не единственной возможностью что-то вложить в детские головы. Чтобы внести хоть какой-то интерес в процесс познания, гувернантки могли перескакивать с одной темы на другую:
«Вот типичный план урока из пособия для учительниц (1867 год) мисс Джонсон:
1. Назови основные исторические достопримечательности Англии.
2. Какая из планет ближе всего к Солнцу, а какая дальше всего? Назови их диаметры и период обращения вокруг Солнца.
3. Назови главные исторические лица в период правления Октавиана Августа.
4. Расскажи о преимуществах и недостатках обучения в Спарте.
5. Назови генералов Наполеона Бонапарта.
6. Сколько существует типов архитектуры?
Тема для сочинения: гордыня».
(Коути, К.Гиринберг «Женщины викторианской Англии»).
Главной наукой для светской леди было умение «держать себя». Владеть чувствами и эмоциями, правильно одеваться, вести непринужденную беседу, следовать строгому этикету. Именно это помогало девушке влиться в светский круг, завязать подходящие знакомства и найти достойного жениха. Опять же, именно эти навыки должны были оттачиваться под контролем любящей матери, а не только гувернантки.
Совсем маленьких девочек в пансионы отдавали редко. Чаще в школу отправлялись уже подростки, а то и почти взрослые барышни, дабы отшлифовать свое образование.
Школы тоже могли быть очень разными. Мы не будем говорить о чем-то вроде Ловуда, разумеется. Ибо уже условились, что родители нашей леди не бедствуют. Поэтому и школу дочери подыщут иную. Там не будет упора на профессиональную деятельность — ведь работать дочери не придется. Но и такой вариант порождал удивительное разнообразие.
Вот воспоминания Фрэнсис Кобб о дорогой и престижной школе в Брайтоне, куда она попала в 14 лет. Дело происходило в конце 30-хх годов 19 столетия:
"… Что же касается учениц, нас было около 25–26 девочек в возрасте от девяти до девятнадцати лет. Все мы были дочерьми людей благородных, в основном дворян, членов парламента или пэров, попадались среди нас и наследницы родительского состояния. Оглядываясь назад, можно сказать, что все эти юные особы могли бы принести немало пользы: многие были умны и добры, в их среде не было ни злонравия, ни тщеславия. Но весь этот материал расходовался впустую: наши устремления ограничивались тем, чтобы стать «украшением общества»…»(К.Коути, К.Гиринберг «Женщины викторианской Англии»).
Далее перечисляются предметы и школьный распорядок. Во главе угла, опять же — этикет, музыка, танцы. Французский, немецкий и итальянский языки. Очень мало английского, о чем сетует мемуаристка. Однако именно преподаватель родного языка вызвал у Фрэнсис Кобб наибольшую благодарность.
В этой школе была изобретена некая система карточек, которые можно было потерять за проступок. Правда, самих карточек ученицы в руках не держали. Но потеряв таковые три раза, грешница отправлялась сидеть в угол, лицом к стене.
К концу 19 века образование для девушек становилось лучше и могло включать в себя такие дисциплины, как древние языки, математические науки, политическую экономику. Многие хозяева школ вводили командные игры, например, в крокет.
А вот школа, открытая уже в 1900 году одной из самых известных и дорогих гувернанток, мисс Вульф:
«На три часа утром мы, девочки и девушки разных возрастов, встречались за длинным столом в нашей уютной комнате для занятий, бывшей гостиной в этом элегантном особняке XVIII века. Мисс Вульф — маленькая, хрупкая женщина в огромных очках, делавших ее похожей на стрекозу, объясняла нам предмет, который нам предстояло изучать в этот день, затем направлялась к книжным шкафам и вынимала оттуда книги для каждой из нас. В конце занятий устраивалось обсуждение, иногда мы писали сочинения на темы по истории, литературе, географии. Одна наша девочка захотела заниматься испанским языком, и мисс Вульф моментально принялась учить ее грамматике. Казалось, не было предмета, который бы она не знала! Но самый главный ее талант заключался в том, что она умела разжигать в юных головках огонь жажды познания и любопытства к изучаемым предметам. Она учила нас находить во всем интересные стороны. У нее много было знакомых мужчин, которые иногда приходили к нам в школу, и мы получали точку зрения на предмет противоположного пола». (Т.Диттрич «Повседневная жизнь викторианской Англии»).
Другое дело, что не все родители считали подобное широкое образование для дочери подходящим. Стать «синим чулком» — то есть, всерьез увлечься наукой, — было для девушки, особенно для аристократки, «дурной дорожкой». Ибо, опять же, кому нужна слишком умная жена? Если леди будет дни напролет сидеть над книгами, кто станет заниматься домом, обеспечивать репутацию мужа, помогать его политической карьере хорошими приемами и нужными знакомствами?
В любом случае, делая героиню аристократкой, решайте, какое образование вам нужно по сюжету. Более традиционное — отлично, значит, это будет нечто вроде Брайтоновского пансиона. Куда более углубленное и разностороннее — определяйте барышню в школу, основатели которой являются либеральными реформаторами. Да, и обязательно подведите обоснуй к позиции родителей: отчего они сделали выбор в пользу не самого женственного обучения.
Возвращаясь в загородное поместье, отметим, что именно там наша юная леди могла пользоваться наибольшей свободой. Даже такой, как верховые прогулки в одиночестве. Однако в городе правила моментально менялись. Для юной аристократки невозможно было выйти из дома без сопровождения няни или гувернантки, компаньонки, лакея либо горничной.
Разумеется, работающих девушек и представительниц более низкого класса, это правило уже не касалось. Их семьи не обладали возможностью обеспечивать дочерей сопровождающими.
Чем наша аристократическая девочка могла бы заниматься в свободное от уроков время?
1. Читать.
В этом пункте разброс может быть также очень велик. Все зависит от взглядов семьи, склонностей и упорства самой героини. Под запрет могли попасть чувствительные романы, истории о преступлениях, страницы газет, где сообщались скандальные новости. Даже классика (Шекспир, например) могла быть подвергнута цензуре, если казалась излишне воспламеняющей. Зачем будить страсти? Что касается познавательных книг, девочке могли запретить «иссушать ум» слишком серьезными науками. Физика, алгебра — это неженственно. Анатомия — еще и неприлично! Книга Ч.Дарвина «Происхождение видов» — вообще рвет шаблон и сотрясает мироздание, подрывая религию и нравственность.
Но. Девочка может быть весьма умной и хитрой. Книги из папиной библиотеки можно таскать потихоньку. Можно взять в союзники брата. Подкупить слуг. Получать в школе, под полой, у более везучей подруги. И так далее. Ибо даже в строгом Смольном Институте благородных девиц в России ходили таки по рукам запрещенные книги.
Да и сами родители могут быть настроены вполне либерально. Но тут не стоит перегибать палку. Все-таки главная задача их родительской любви и заботы — подготовить дочь к хорошему замужеству. Чтобы девушка, не опозорившись, вышла в свет, обратила внимание на подходящего молодого (или не очень молодого) человека. Чтобы этот человек захотел на ней жениться. Но барышня не должна демонстрировать излишнюю осведомленность и эрудицию, не может вести себя дерзко и вызывающе. Потому что сразу возникают вопросы, и прежде всего — а хорошая ли это будет жена? И можно ли рассчитывать на ее невинность и целомудрие?
2. Играть
В те же куклы, с которыми можно было разыгрывать сцены из взрослой жизни — чаепития, приемы, поход в театр. Подборы платьев и аксессуаров для разных мероприятий. Хулиганистые братья, особенно младшие, могли, правда, вносить в эти игры свежую струю вроде нападения индейцев или разбойников. Впрочем, и юная леди могла изобрести что-то небанальное, в зависимости от характера.
Мозаики и головоломки. Карточные игры, которые не считались чем-то дурным — ведь они приняты в свете.
Из подвижных игр на воздухе — обруч, скакалка, крокет. Ближе к концу века — теннис. Но в него играли обычно барышни постарше.
Безусловно, верховая езда.
Велосипед — скорее всего, но не раньше 80-хх годов 19 века. Да и то, опять же, не каждая семья позволила бы дочери столь сомнительное (пока еще) развлечение.
3. Рукодельничать.
Умение шить, вышивать, вязать для леди было обязательным. Понятно, что, как и обучение рисованию, оно редко в будущем становилось профессией. Это была возможность самовыражения, вполне респектабельная и более чем женственная.
Самодельные кошельки, сумочки, салфетки, платки, собственноручно украшенные домашние туфли, подтяжки, воротнички, наволочки для диванных подушек… Все это могло служить подарками родным и близким, предоставляться для благотворительных распродаж и просто выступать доказательством умелых рук будущей хозяйки дома. Кроме того были очень популярны строки из Библии, вышитые на куске материи и заботливо вставленные в рамочку. Подобные шедевры вешались на стену, дабы напоминать о долге, нравственности, добродетели.
Когда наша девочка станет старше, она может заняться изготовлением чучел птиц, например. Тоже весьма популярное хобби.
4. Заниматься с домашними питомцами
Чаще всего, это — собаки. Реже — кошки. Певчие птицы в клетках. Понятно, что серьезная забота падала на слуг. Но возиться с чистым животным, аккуратно кормить, в подходящее время участвовать в выгуле — обычно разрешалось.
Жизнь барышни, не достигшей 16-17 лет, в основном протекала в детской и классной комнатах. Одевали девочек в короткие (то есть открывающие щиколотки) платья. Дома и в школе платье обычно прикрывалось специальным светлым фартуком. Волосы убирались просто: короткая стрижка либо косы. Именно девочки и очень юные девушки могли носить распущенные локоны, прихваченные лентой. Взрослой, а тем более замужней особе, полагалась уже настоящая прическа.
Первое длинное платье, по-взрослому убранные волосы, первый бал, представление ко двору… Все это волшебным рубежом виделось маленьким аристократкам за порогом детской.
Но мы туда шагнем в следующей главе.
Из фильмов я здесь могу порекомендовать опять же любую экранизацию «Маленькой принцессы». Да, Сара Кру не является аристократкой в прямом смысле этого слова. Но ее отец, безусловно, дворянин, плюс к тому — очень богат. Так что в свете, я думаю, мог иметь знакомства и быть там принят. А уж впоследствии, когда на осиротевшую Сару свалилось баснословное богатство, перед мисс Кру откроются двери самого высокого уровня.
Что касается самой Сары, ее воспитания и характера, она является идеалом маленькой Леди. Очень сдержана в проявлении эмоций, безукоризненно вежлива со всеми — богатыми и бедными, добрыми и злыми. Никакой ложной гордости и снобизма, щедрость и великодушие в любых обстоятельствах. Но и не всепрощение! Сара может не любить кого-то, но просто не станет опускаться до мелочного выяснения отношений или мести.
Сара умная и способная, но направляет свои таланты во вполне женственное русло. Она явно не собирается стать ученым, а вот идея зарабатывать на жизнь, обучая других, поднимет ей настроение в самый тяжелый момент жизни. Сара прирожденный педагог и наставник и для маленькой капризули, и для своей, не столь сообразительной, ровесницы.
Сара любит не только историю и французский язык, она прекрасно чувствует себя в танцевальном классе. Ей нравятся музыка, красивые изящные наряды, куклы. Но при этом девочка не забывает, что есть много людей, которым нужна помощь. И готова эту помощь оказать. В богатстве и в бедности.
Разумеется, это идеал. В той же школе мисс Минчин мы видим других девочек, тоже из богатых семейств. И там есть и заносчивые гордячки, и боязливые ведомые девочки. Не всем легко даются науки, не у всех получается вести умную беседу или радовать глаз грацией…
Впрочем, у них еще есть время подучиться.
Следующая глава Содержание
