"Никогда не разговаривайте с неизвестными!"

   
Одноэтажный домишко явно доживал свой век. Подобных особнячков в старой Москве становилось всё меньше, и Игорь втихаря о них жалел. Было в них что-то невыразимо уютное. Повезло тем, что когда-то служили приютом писателям или музыкантам – о них заботились, ремонтировали, давали статус домов-музеев, – но остальные просто исчезали один за другим, сжираемые временем и новыми планами городской застройки. И этот, притулившийся во дворах неподалёку от Сивцева Вражка, был очередным кандидатом на снос. У него даже входных дверей не было, и зияющий дверной проем перегораживали вкривь и вкось набитые доски.
Но человек, за которым наблюдал Смирной, поднялся на замшелое крыльцо так уверенно, точно в гости к знакомому пришел. Постоял мгновение, а потом решительно протиснулся в щель между досками, ничуть не беспокоясь о сохранности своей светлой куртки.
Игорь машинально дёрнулся следом, но тут же остановился. Причина, по которой пожилой и интеллигентный на вид мужчина полез в заброшенный дом, могла быть совершенно прозаической, хотя и весьма неловкой. Молодой участковый смущенно почесал затылок. С точки зрения милиции нехорошо, конечно, но чисто по-человечески понятно: человек явно приезжий, а нужное заведение в центре Москвы пойди еще найди.
Припрёт – и не туда полезешь… Только не навернулся бы этот гость столицы в какую дырку со своей хромой ногой!
Спустя время, когда из обветшалого особняка так никто и не появился, встревоженный не на шутку Игорь сам двинулся к дверям. Павел Анисимович недавно рассказывал похожий случай: пошёл одинокий старик в подвал, упал неудачно, в итоге – болевой шок и смерть от инфаркта. Нашли через день, врач сказал – если бы сразу, может, спасли бы…
Лучше уж поставить человека в неудобное положение, чем завтра описывать неопознанный труп. Придерживая фуражку, Игорь просунул голову между досок, поморщился от мерзкого запаха гнили и гаркнул во всю глотку:
– Товарищ! У вас все в порядке?
Голос неприятным глухим эхом отдался от грязных стен. В старом, прогнившем полу и впрямь там и сям виднелись проломы, но вопреки мрачным ожиданиям участкового, гражданина в светлой куртке ни в одном из них не оказалось. Только откуда-то из глубины старого дома раздалось несколько озадаченно, но без большой тревоги:
– Кто вы?
– Милиция! – коротко отозвался Смирной, не без труда протискиваясь в щель. – С вами всё хорошо?
Непонятный незнакомец обнаружился в одной из бывших комнат, сидящим на старых ящиках, для какой-то надобности сваленных у стены. В тусклом свете, проникавшем сквозь забитые досками окна, его лицо было трудно разглядеть, но Игорю показалось, что на возникшего в дверях милиционера он воззрился без особой нервозности, что было как-то даже непривычно. Скорее с любопытством.
– Вы что тут делаете? – спросил Игорь, подходя ближе.
– Смотрю в окно.
Голос у гражданина в светлой куртке оказался очень приятный. Располагающий.
– И что там? – поинтересовался младший лейтенант.
– Там весна…
Не удержавшись, молодой участковый вскинул бровь и строго взглянул на мужчину, но тот то ли не заметил оптических осей в потёмках, то ли не обратил на них внимания. И это было странно. Игорь уже свыкся с тем, что на приближающегося к ним милиционера советские граждане смотрят безо всякого энтузиазма.
«Ну, а что ты хотел? – сказал ему как-то дедушка Вася.  – Милиции положено появляться, только если «Караул!» кричат. Из ниоткуда появляться. И исчезать в никуда. Прими это, Игорёк. Нам дана власть карать и миловать, а кому это нравится?» И добавил с горькой улыбкой: «Чтобы по тебе, менту, весь город рыдал, как по бате с Евграшиным – так это надо быть батей либо Евграшиным…»
Но человек, сидящий на ящиках, уж точно не боялся его. Не захлопывался мгновенно в раковину, гадая про себя, какое такое «не положено!» он нарушил. Смотрел чуть испытующе – мол, а откуда ты, голубчик, вообще тут взялся? – и улыбка оставалась светлой, странно контрастирующей с мрачным запустением заброшенного дома.
– Только другая…
По-русски он говорил совершенно правильно, но с заметной чужинкой. Прибалт, что ли? Для порядка Игорь тоже посмотрел в ближайшее окно, мало того, что заколоченное, так еще и покрытое вековой грязью. Сквозь него и в лучшие дни затруднительно было что-то разглядеть.
Точно почувствовав его замешательство, незнакомец спросил с живым интересом:
– Я что-то нарушил, господин околоточный?
Издевается он, что ли? Даже прибалт из самой глухой дыры за тридцать лет советской власти наверняка выучил бы слово «участковый». Игорь шумно выдохнул.
– Гражданин, если вы уже насмотрелись в окно, то давайте выйдем. Упадёт вам что-нибудь на голову, а мне потом отвечать!
Обратно сквозь щель младший лейтенант Смирной пролез с еще большим трудом, едва не оторвав пуговицы с кителя. Спутник пронаблюдал за его усилиями с веселым сочувствием, после чего аккуратно отодвинул доску, как оказалось, висевшую на одном гвозде, и невозмутимо спустился с разбитого крыльца с видом аристократа, выходящего из парадной. Игорь почувствовал, как запылали уши.
Свои дальнейшие действия он не совсем представлял. Пострадать странный приезжий не пострадал, на незаконное проникновение его поступок тоже явно не тянул... Гражданин в светлой куртке, точно чувствуя его смятение, стоял, сунув руки в карманы, и смотрел на участкового выжидающе. Стройный, подтянутый, несмотря на почтенный уже возраст, с точёными чертами загорелого лица… Игорь отогнал шальную мысль, что приезжий выглядит так, словно и впрямь шагнул на московскую улицу со старинного портрета.
«Во всякой непонятной ситуации первым делом паспорт спрашивай!» – поучал его Павел Анисимович. Игорь снова вздохнул и поинтересовался без особой надежды:
– У вас хоть документы есть?
Незнакомец насмешливо блеснул глазами и, ни слова не говоря, вытащил из внутреннего кармана привычного формата книжицу. Но паспорт был не красный, а темно-синий. И на обложке красовалось крупно начертанное «CANADA».
Смирной отметил машинально, что первая его догадка про туриста оказалась правильной. А еще – что он со своим неуёмным любопытством, похоже, влип в историю.
«Мать...мать...мать – привычно отозвалось эхо!»
Иностранец, шляющийся по центру Москвы без сопровождения кого следует – это была штука воистину посильнее «Фауста» Гёте. А упомянутого сопровождения рядом не было и в помине. Они бы его еще на подходе к этой развалюхе свинтили.
– Так я что-то нарушил, господин… – канадец скользнул взглядом по погонам на плечах милиционера. – Господин младший лейтенант?
– Младший лейтенант Смирной, – привычно представился Игорь, листая паспорт.
Хотелось добавить, что господ в СССР уже не осталось, но сдержался. Наверняка русский язык заморский гость учил по Толстому и Достоевскому. Ну, хоть не обозвали его снова околоточным.
Но ситуация складывалась невесёлая. Потому, что была инструкция. Согласно которой требовалось тащить симпатичного седого канадца в отделение буквально ни за что. Вызывать гебешников. Потом писать рапорт, при каких условиях был задержан иностранный гражданин, как он себя вёл, не произносил ли чего-нибудь, порочащего советскую власть…
Вот она – плата за то, что тебе, Смирной, вечно больше всех надо. Настроение портилось стремительно. Намотают теперь душу на гвоздь и самому Игорю, и заморскому подданному, но дело даже было не в этом… Просто еще перед самым окончанием учебы состоялся у них очередной откровенный разговор с дедушкой Васей.
«Не связывайся с конторой! – сказал тогда отставной сыщик жёстко и сразу было понятно, о какой конторе идёт речь. – Никогда. Обойди сотой дорогой, не можешь сотой – обойди двадцатой, десятой, хоть какой! И в делишки их не лезь. Никогда. Батя через это дело еще при царе чуть смерть не принял, хотя тогда и конторы были – пшик. По сравнению с нынешними».
«А ты?» – только и осмелился спросить тогда Игорь.
И тут глаза у обычно спокойного, как танк деда Василия вдруг полыхнули таким огнём, что младшему Смирному стало страшно.
«Было, – ответил он мрачно. – Только с другой стороны. Помирать буду – расскажу. А может и не скажу. Но суть та же, Игорь Яковлевич. Рупь за вход, а выход – два и вперед ногами».
С этой стороной своей службы – душной стороной, вонючей, как неделю носимая портянка, Игорь еще не сталкивался. Да в бога-душу-мать!.. Он в свое время рапорт на подонка Саньку написать не смог.
Вот Водовозов бы не раздумывал. Такой шанс снять строгач за «проявленную бдительность»!  А уподобляться Саньке не хотелось ни в чём…
– Ничего не нарушили мистер… – произнёс наконец Игорь, так ничего и не решив. На миг задумался над прописанной латиницей фамилией. – Мистер Лоуш. Извините, служба. – он протянул паспорт обратно владельцу.
– Лович, – безо всякой обиды поправил его тот. – Ник Лович. Прилетел на встречу участников Второй Мировой.
Внутри чуть отпустило. Понятно хоть, где канадец научился разбирать звёздочки на погонах. И одновременно сделалось еще тошнотворнее от мысли, что человека, воевавшего по одну сторону фронта с его собственными родителями, Игорю придется задерживать и сдавать гэбэшникам, как вещдок.
– И что же советские боевые товарищи теперь вас так не по-товарищески бросили одного посреди Москвы? – невесело полюбопытствовал Игорь, имея в виду не совсем это.
И судя по легкому блеску очков, мистер Лович его прекрасно понял. Оттягивая неизбежное, Смирной покосился на старый дом:
– А туда-то зачем полезли?
Мистер Лович только покаянно вздохнул:
– Догадываюсь, что меня можно заподозрить во встрече с иностранным резидентом? – спросил он. И снова улыбнулся.
Смирной на миг потерял дар речи. Вот тебе и пять утюгов на окне!..
В голове мелькнули обрывки политинформаций, на которых им твердили про бдительность – но как мелькнули, так и пропали. Всё это напоминало дурной детектив про шпионов, из тех, что было очень смешно смотреть, особенно в компании деда Максима. Играть в нём главную роль оказалось не так весело.
Кажется, судьба решила на нём отыграться за сегодняшних пьянчужек. Ну, и что прикажете делать с этим любителем морочить головы?
Окажись на его месте Павел Анисимович, так уже рыкнул бы сурово: «Гражданин, не валяйте дурака!» Но иностранец явно ожидал чего-то другого. Игорь взглянул в смеющиеся голубые глаза и, мысленно призвав на помощь дядю Ваню и Петьку – главных зубоскалов в семье – протянул задумчиво:
– А-а-а… Ну, и где ваш резидент?
– Там, в доме, – невозмутимо сообщил мистер Лович. – Под ящиками. На которых я сидел.
– И что он там делает? – продолжал допытываться Игорь.
Канадец вновь посмотрел по сторонам с самым что ни на есть шпионским видом.
– Роет подземный ход. Пока я заговариваю вам зубы.
– Угу, – невнятно промычал Игорь, изо всех сил удерживая на лице серьёзно-озабоченное выражение. – Это он долго рыть будет. Мистер Лович, там в доме задняя дверь есть. Вы сходите, скажите своему резиденту. А то что человек зря мучается.
Глаза канадца так и вспыхнули.
– Даже не попытаетесь задержать шпиона? – спросил он с деланным разочарованием.
Игорь громко вздохнул и пустился во все тяжкие:
– Мистер Лович, честно говоря, шпионы – это не совсем к милиции. Вот если бы вы со своим резидентом там спиртные напитки распивали и буянили вдобавок, я бы мог на вас составить протокол об административном правонарушении. И отправить по вашему шпионскому месту работы. Чтобы выволочку по профсоюзной линии устроили и тринадцатой зарплаты лишили. А так – тихо же человек копает, не мешает никому…
Канадец по-мальчишески запрокинул голову и расхохотался в голос. Несмотря на всю неоднозначность ситуации, Игорь молча ухмыльнулся. Кажется, ему удалось отстоять перед заморским шутником честь советской милиции. Интересно, отыскался бы недоумок, который бы всерьёз побежал ворочать старые ящики?..
– Вы точно не желаете получить еще одну звёздочку на погоны? – всё еще улыбаясь, подначил Игоря иностранец, точно прочитав его мысли.
Очень хотелось ответить: «Нашёл дурака!», но молодой милиционер сдержался и только коротко вздохнул:
– Мистер Лович, не искушайте вы меня!
Поколебавшись, добавил откровенно:
– Вы же понимаете, что я вас задержать обязан.
Глаза канадца вдруг загадочно вспыхнули. Слова о задержании он словно бы пропустил мимо ушей, зато повторил медленно, чуть ли не напевно:
– Не искушайте…
– Это… – попытался было перевести Смирной, но мистер Лович остановил его коротким взмахом руки.
– Я понимаю. Просто не ожидал услышать подобное выражение от человека столь молодого. «Не искушайте!..» – повторил он с выражением непередаваемым. – А как же: «Не нарывайся, чувак!»
Чертова акула капитализма с зубами в шесть рядов русский выучила как родной, а то и лучше. Можно было только позавидовать. Сам Игорь в жизни бы не сообразил, как сказать «чувак» по-французски, несмотря на все старания бабушки.
Вместо бабушки Веры пришлось призвать на помощь образ деда Василия. Игорь пророкотал мрачно:
– Не бурагозь, фраер!
Канадец снова рассмеялся, и легко и шутливо вскинул обе руки, то ли принимая условия игры, то ли признавая поражение.
– Сдаюсь, господин Смирной! Поверьте, я совсем не хотел вас обидеть. Просто… необычно. Если бы в Ванкувере какой-нибудь молодой коп… простите, молодой полицейский сказал мне: «Не искушайте меня, мистер Лович!» – я бы точно пригласил его в гости и познакомил с дочерью.
Игорь почувствовал, как вновь заливается краской. Разговор их, и так очень рисковый, принимал ненужно легкомысленный оборот.
– Мистер Лович, вам какая-нибудь помощь нужна? – спросил Игорь, стараясь держаться как можно официальнее.
Иностранный гость склонил голову чуть набок и взглянул на него удивлённо.
– Помощь?
Младший лейтенант Смирной старательно состроил морду кирпичом.
– Мистер Лович, мне не положено с вами тут, в развалинах торчать. Как сотрудник милиции, я обязан сопроводить вас в гостиницу, где вы остановились. Либо в ветеранскую организацию, которая вас пригласила.
Пожалуй, это будет меньшим из зол. Тоже в нарушение всех инструкций, но может быть, по молодости взгреют не очень сильно. В отделение он канадца не потащит. Дедушка Вася, вон, тоже однажды задержал подозрительного антисоветского типа. И потом бежал быстрее паровоза, чтобы успеть выдернуть «старую контру» из камеры до того, как за неё возьмутся всерьёз.
Это только в пересказе отца и дяди Вани было смешно. Сам дед признался как-то в порыве откровения, что случись тогда что с прадедом – застрелиться милиционеру Василию Смирному было бы мало.
Но мистер Лович снова намёк проигнорировал. И перехода на казённый язык не заметил – или сделал вид, что не замечает, – и продолжал смотреть на молодого участкового, всё так же непонятно-насмешливо поблёскивая глазами.
– Как я понимаю, вы нарушили заветы вашего классика? – поинтересовался он внезапно.
– Какого? – обречённо спросил Игорь, уже осознавая, что попытка выполнить свой долг провалилась.
Канадец сделал страшные глаза и выговорил отчетливо:
– Никогда не разговаривайте с иностранцами!
Смирной снова на миг потерял дар речи. И вспомнилось вдруг: «Мысли понеслись короткие, бессвязные и необыкновенные: “Погиб!”, потом: “Погибли!..”»
Сбежать сделалось окончательно невозможно.
«А ты бы отпустил меня, игемон?»
Пусть не сорок веков смотрело на Игоря с высоты пирамид, как на солдат Наполеона – но два поколения героических сыщиков стояли за спиной и ждали, как их внук и правнук пройдёт проверку на вшивость, что устроил ему странный мистер Лович, случайно встреченный в арбатских переулках.
Впрочем, не случайно встреченный. Сам за ним пошёл. Вот и отдувайся теперь за всю советскую милицию. Человек ты – или винтик?
– Не с иностранцами. С неизвестными, – промолвил Игорь коротко, окидывая канадца внимательным взглядом с головы до ног. – Ну, если бы у вас один глаз был чёрный, а другой зелёный… Или хотя бы пиджак в клетку!
Мистер Лович вздохнул с наигранным сожалением:
– Да, это я упустил из виду… Зато я хромой! – оживился он внезапно. – В сочетании с именем это звучит соответственно.
Поймал озадаченный взгляд Игоря и пояснил с ухмылкой:
– Хромой Ник или Старый Ник – так порой называют того господина, у которого один глаз черный, а второй зелёный.
– Ну, вряд ли это было знакомство с очаровательной ведьмой на Лысой горе в тысяча пятьсот каком-то году, – самым светским тоном заметил Игорь.
Только на душе на миг сделалось тоскливо. Мистер Лович в своей Канаде наверняка читал книгу –замечательную книгу, – и говорит об этом совершенно спокойно. А они всей семьёй два года назад буквально вырывали друг у друга вручную переплетённые листы журнала, каким-то чудом оказавшегося у дяди Вани – и до хрипоты потом спорили на кухне.
Словно почувствовав его настроение, канадец снова улыбнулся, но улыбка была совсем не веселой.
– Вы правы, молодой человек. Это была немецкая мина. В сорок четвертом, в северной Атлантике.
Глаза за тонкими стёклами очков вдруг потемнели, точно в них плеснуло волной. Но долю секунды Игорю сделалось холодно и отчего-то страшно, словно бы растрескавшийся асфальт под ногами вдруг забурлил, превращаясь воду – осеннюю, бездонную… беспощадную…
Странное ощущение было столь коротким, что молодой милиционер и не успел его толком осознать. Ледяное море ушло из глаз странного канадца так же быстро, как и появилось, а вслед за ним исчезли и насмешливые огоньки. Игорь вдруг осознал, что непонятную проверку он прошёл.
   
Не сговариваясь, они одновременно повернулись к старому дому спиной и неторопливо зашагали в сторону улицы. Смирной на ходу передёрнул плечами, пытаясь прогнать необъяснимое чувство холода. То ли капризный майский ветерок к вечеру сделался совсем стылым, то ли никак не уходили отголоски неведомой ледяной волны.
Спутник покосился на него чуть виновато. С чего бы?
– Так вы из союзников, мистер Лович? – спросил Игорь. Канадец коротко кивнул.
– Меня пригласили в Мурманск. На встречу участников северных конвоев.
– Вы военный моряк?
– Был, до встречи с той самой миной. А потом перешёл – как это? – на мирные рельсы? – канадец улыбнулся и вдруг протянул Игорю руку. – Ник Лович. Профессор университета Британской Колумбии.
Игорь охотно пожал протянутую руку.
– Околоточный Игорь Смирной, – ухмыльнулся он. – Только сейчас это называется «участковый».
– Так куда мы идём, господин Смирной? –  всё еще улыбаясь, поинтересовался канадец. – В участок?
– В гостиницу вашу, – вдохнул Игорь. – Поверьте мистер Лович, отделение – это совсем не весело.
Тот вдруг иронически прищурился:
– «А ты бы отпустил меня, игемон?» Так у господина Булгакова?
Снова накатила тоска. Окажись этот Ник Лович профессором не из Ванкувера, а из Академгородка, как подумалось Игорю мельком – так потрепались бы за милую душу. И про игемона тоже. И про то, следует ли считать Булгакова господином. А теперь по правилам, писанным неведомыми дурнями, выходило, что участковый Смирной уже наговорил себе на трибунал.
– А что вы преподаёте, мистер Лович? – поинтересовался Игорь, прогоняя ненужные мысли. Семь бед – один ответ. 
– Гидрографию. Но я, скорее, исследователь, чем преподаватель, – канадец лукаво блеснул очками. – Моим студентам приходится подолгу ждать, пока я появлюсь из очередной экспедиции и соизволю принять у них хвосты. Сейчас тоже ждут, поскольку после Мурманска я решил взглянуть еще на Москву и Петроград… простите, Ленинград.
– Вы только в Питере осторожнее будьте, – порекомендовал Игорь, выразительно оглянувшись на полуразваленный особняк за своей спиной. Мистер Ник снова усмехнулся.
– Уже был, – сообщил он неторопливо. – Град Петров цел, я цел. Нева течёт, как и прежде.
"Фауст" Гёте уже давно отошел на задний план и нервно там топтался. Мурманск, Ленинград, Москва... Да за иностранцем, которому позволили такой вояж, просто обязана ходить толпа конторских! Но вокруг по прежнему не было ни души. Лучше бы у мистера Ловича и впрямь один глаз был черный, а другой зелёный - это бы хоть что-то объясняло.
Должно быть, младший лейтенант Смирной впервые ощутил - что представляет из себя настоящий сыщицкий азарт. Желание разобраться, такое сильное, что не жалко даже собственной головы.
– Ну а сюда-то вы зачем полезли? – Игорь кивнул в сторону старого дома, делая еще одну попытку. Напрасно. В глазах канадца немедленно вспыхнули яркие огоньки.
– Я искал клад, – сообщил он загробным голосом. Смирной мысленно вздохнул.
– Мистер Лович, я вас огорчу. Вам в вашем Ванкувере неправильную пиратскую карту подсунули. Некому тут было кладов зарывать.
– Совсем-совсем? – притворно-трагическим тоном спросил канадец.
– Ни единого шанса, – мрачно подтвердил Игорь. – Особняк построен в середине прошлого века, до революции тут жил купец с семьёй. После октябрьской уехали, но без спешки. Добро вывезли подчистую. Клад бы наверняка не забыли. В двадцатые была артель по заготовке веников, потом еще какие-то конторы и последним – архив НИИ. Вопрос – кто закопал клад?
Мистер Лович только головой покачал.
– Артель по заготовке веников! – произнёс он восхищенно. – Браво, господин участковый! Признаюсь, я всего чего угодно ожидал от России, но никак не встречи с советской милицией. И что она окажется такая!.. – он снова покрутил головой, точно не в состоянии подобрать нужные слова. – Или это обязанность участкового – знать историю каждого дома в околотке… на своей земле?
– Ну, не всех, – признался Игорь, неожиданно для себя смутившись от похвалы заморского профессора. – Но про этот случайно знаю. Так кладов тут точно нет.
Канадец светло улыбнулся.
– Да, с кладом вышла промашка. Но кое-что вы забыли. Очень много лет назад тут была еще школа.
– Была, – удивлённо кивнул Игорь. – После революции. Но вы-то откуда знаете, мистер Лович?
– Я там учился, – просто ответил тот. – Правда, недолго. Весной восемнадцатого.
Смирной вытаращился на своего спутника изумлённо, но через секунду смысл слов канадца до него дошёл. Он даже споткнулся на полушаге.
«Да как же тебя сюда впустили?!»
Должно быть, это крупными буквами было написано у Игоря на лице. Мистер Лович лишь саркастически усмехнулся.
– Я в анкетах писал место рождения – Монреаль. Проверить за давностью лет затруднительно. Учитывая, что у нас вообще страна эмигрантов. Кстати, никто в нашей делегации не знает, что я могу сказать по-русски что-то кроме «Вашье здорофье!», так что вы меня не выдайте.
Так вот, значит, зачем он полез в эти горелые развалины. И на какую «другую весну» смотрел сквозь заколоченное окно…
Словно услышав мысли Смирного, канадец перевёл на него взгляд.
– Но я, признаться, удивлён, что и вы знаете про эту школу. Всё-таки пятьдесят лет прошло.
– Тут работала прабабушка, – рассеянно ответил Игорь, всё еще обдумывая новую информацию о своём случайном знакомом. – Как раз в начале двадцатых.
Он хотел спросить еще что-то, но не успел. Канадец круто развернулся на каблуках и посмотрел на него так, что слова сами застряли в горле.
Словно чёрт в душу глянул… Глаза у мистера Ника сделались, точно два омута.
– Прабабушка… – выдохнул он тихо. И вдруг спросил требовательно: – Как вас зовут?
– Смирной… Игорь Яковлевич… – послушно ответил Игорь, с трудом отлепляя язык от нёба и совершенно не понимая, почему он подчиняется. Мистер Лович продолжал сверлить его взглядом.
– Игорь Яковлевич… – повторил он наконец. – Я должен был догадаться. Вы ведь так похожи. Не лицом даже.
– На кого? – только и спросил порядком ошеломлённый Игорь. Канадец вдруг улыбнулся широко и радостно.
– На Рыцаря Огня, – ответил он просто. – Якова Платоновича Штольмана. Вы ведь внук Дмитрия? Или Веры?
 

   
Следующая глава          Содержание
 
Музыкальная иллюстрация к главе
[player][{n:"Евгений Дега - Встреча",u:"https://forumstatic.ru/files/0012/57/91/90035.mp3",c:""}][/player]
   

Скачать fb2 (Облако mail.ru)          Скачать fb2 (Облако Google)