После ухода Николая Васильевича Анна навела порядок в шкафчиках с лекарствами, оформила заказы на новые препараты, приняла старуху-поденщицу с воспалением уха, после вытащила здоровенную загноившуюся занозу у работника с лесопилки, сделав тому внушение за легкомыслие. В общем занималась обычной своей рутиной, а сама прислушивалась к тому, что трепыхалось и подрагивало в груди после встречи с баронессой. Она не могла объяснить словами, что такое с ней происходило, но старалась по давней привычке работой заглушить то нервное, тревожное возбуждение, которое испытывала.

Завершив все дела, она уже надела пальто, собираясь уходить, как в дверь поскреблись, и в приоткрывшуюся щель осторожно просунул голову Коробейников со смущенной улыбкой: не помешал ли.

— Анна Викторовна.

— Антон Андреевич!

Она вдруг неожиданно для себя обрадовалась визитёру, от появления которого все её волнения вдруг притихли и скукожились. Антон же, видя эту её радость, вдруг воодушевился и засиял, как бокастый самовар Домны:

— А я вот крюк сделал, решил вас в кондитерскую пригласить!

— А пригласите меня! — оживлённо кивнула Анна. — С удовольствием съела бы пирожное.

— А… может, партию в… шахматы? — храбро предложил тот, видя такое благодушие обычно строгой Анны.

— Давайте решим по дороге, — она надела перчатки и вышла следом за Антоном, захлопнув за собой дверь.

***

Они медленно шли вдоль центральной улицы, огибая многочисленную в этот час публику, которая тоже прогуливалась, наслаждаясь по-весеннему теплым вечером.

— Как ваши дела, Антон Андреевич?

— Да что дела, — со вздохом отвечал тот. — Небось знаете уже: уходит от нас Николай Васильевич.

— Слышала что-то, — Анна ответила уклончиво, понимая, что Коробейников разочарован тем, что не его прочат на должность полицмейстера.

Хотя на её осторожный взгляд Антон Андреевич для этой должности не слишком-то подходил. Молод ещё и легковесен, нет у него того авторитета, которым в полной мере обладал Трегубов. Не говоря уж про того, другого полицейского… Но если бы вдруг Коробейникова назначили, она бы первая порадовалась такому обороту дела.

— А что же новое начальство? Когда прибудет?

— Дай бог недели через две только. Пока точно ничего не известно: ни чина, ни фамилии. Николай-Василичу по секрету сказал судья Рукавишников. Связи у него есть в столице, в нашем ведомстве. Вот оттуда и пришлют нам начальника. Будто у нас тут своих нет! — всплеснул руками Антон, его возмущению не было предела. — Уж такие дела раскручивали, вы же помните: Сметень, Князь тьмы, Оборотень!

Притихшие, было, тревоги вдруг плеснули обжигающей волной туда, где вдруг пошевелился ледяной осколок, и сразу стало трудновато дышать. Анна приостановилась, а Антон прикусил язык: он старался не вспоминать те, прежние, времена, но сегодня Анна выглядела такой спокойной и веселой, что он просто утратил бдительность и вдруг разболтался. Ругая себя последними словами, он быстро сменил тему и принялся рассказывать, как намедни расследовал дело о похищении левретки, и как виновным оказался поклонник дочери потерпевшей.

Анна в конце концов развеселилась, и Антон даже выдохнул: кажется, обошлось. Он совсем не хотел её огорчать. Просто так иногда получалось: язык бежал впереди него. Наверное из-за этого он мимо должности и пролетел. А жаль. Ах, как бы он здорово смотрелся в форменном мундире! Размечтавшись, Коробейников не заметил, как прошел мимо дверей кондитерской, и только удивлённый возглас спутницы заставил его повернуть назад. Он стукнул себя по лбу и, подбежав, предупредительно распахнул двери перед Анной в уютное заведение, благоухающее ароматами всевозможных сладостей и лакомств.

Они уже допивали чай, как вдруг в приоткрывшуюся дверь заглянул запыхавшийся городовой Чернышов и, округлив глаза, помаячил Коробейникову, позвав того на выход. Антон одним глотком опустошил чашку, водрузил кепку на голову, откланялся и, коротко переговорив с городовым, выскочил следом за ним из кондитерской. Анна проводила его взглядом и невольно перенеслась мыслями в те давние времена, когда…

Вспоминать об этом было всё еще больно. И осколок льда в груди ворочался, задевая острыми краями за сердце. Она машинально взглянула в окно, мимо которого в наползающих сумерках прогуливались горожане и вдруг… У неё вдруг потемнело в глазах, сердце замерло, потом забилось нервным аллюром.

Мимо окна кондитерской быстро прошел Яков Платонович Штольман в неизменном котелке и строгом темно-сером пальто.

Анна ухватилась за край стола и, закрыв глаза, подышала, судорожно сглотнув. Потом неловко поднялась, уронив ложечку и не заметив этого, бросилась к выходу, переступая неверными ногами. Ручка никак не поддавалась, Анна дергала и дергала за неё, и подскочивший официант, извинившись, помог открыть дверь. Анна рванулась наружу, завернула за угол: никакого Штольмана не было и в помине.

Она, резко ослабев, прислонилась к стене. Какой-то господин подошел к ней и предупредительно склонился, поддержав под локоть:

— Сударыня, вам нехорошо?

Анна судорожно потерла лоб и подняла на прохожего взгляд:

— Ничего. Уже всё… всё прошло, б-благодарю вас.

Тот поклонился, приложив пальцы к краю щегольского цилиндра:

— Прошу прощения, я не представился. Разрешите отрекомендоваться: Клюев, Андрей Петрович. Недавно приехал в ваш город.

— М-миронова, Анна Викторовна, — губы ещё плохо слушались, и она нервно сглотнула. Господин же вдруг оживился и воскликнул:

— Миронова? Боже мой, так я, должно быть, ваш сосед! Мне следовало уже давно к вам наведаться с визитом. А то вот так вышло… Несколько неловко…, — он встревоженно вглядывался в бледное лицо девушки. — Анна Викторовна, смею ли я предложить подвезти вас до дому? Мой экипаж здесь, за углом, и я как раз собирался отправляться к себе. Или же, если это непозволительно, я сам доберусь на извозчике, а вы — в моём экипаже.

— Да, пожалуй, вы правы, — слабо улыбнулась Анна. — Самой мне, боюсь, не добраться. Но не стоит беспокоиться, мы вполне можем доехать и в одном экипаже. Благодарю вас за участие.

Опершись на руку Клюева, Анна дошла до экипажа, который в самом деле обнаружился за углом. Андрей Петрович помог ей разместиться, потом обошёл коляску и сел с другой стороны, велев кучеру поднять верх.

Анна машинально поблагодарила своего неожиданного спасителя и, откинувшись на подушки, прикрыла глаза. Мысли теснились в голове. Что это было? Видение? Или это в самом деле был он, Штольман? Да нет же! Она выбежала достаточно быстро, он не мог исчезнуть: улица довольно длинная, и никакого Якова, или даже просто похожего человека в котелке и пальто она не увидела. Значит, привиделось. Да, конечно, привиделось! Ведь он промелькнул так быстро, а она просто приняла желаемое за действительное.

Первое время она постоянно видела его в толпе. Правда, происходило с нею это не в Затонске, а в Петербурге. Она, забывая о приличиях, бросалась на улице к человеку просто потому, что он был одет в котелок и строгое пальто, и закономерно натыкалась на замешательство, недоумение, насмешку. Дядюшка извинялся за неё, а потом увещевал и успокаивал, когда она разражалась слезами прямо там, на улице.

Анна, судорожно вздохнув, открыла глаза и поймала напряжённый взгляд своего спутника:

— Вы что-то сказали? Простите, я задумалась.

— Нет-нет. Просто опасаюсь за ваше здоровье.

— Не стоит. Со мной всё хорошо. Поверьте, Андрей Петрович, я знаю, о чем говорю, потому что имею отношение к медицине.

— Вот как? Вы — сестра милосердия?

— Нет. Я работаю в нашей больнице врачом. Это просто переутомление, должно быть. Не стоит беспокоиться. Ну, вот мы и приехали! — Анна, светски улыбнувшись, предложила. — Андрей Петрович, я вам очень благодарна за помощь. Потому предлагаю зайти к нам на чай.

— Мне, право, неловко. Без приглашения…

— Я вас приглашаю, — решительно заявила она.

— Что же, не смею отказаться, — рассмеялся Клюев и, легко соскочив с подножки, подошел с другой стороны коляски, предложив Анне руку. — Прошу вас, сударыня!
   
Следующая глава          Содержание