До калитки городского кладбища было недалеко, и эту часть пути Анна почти пробежала. По кладбищу бежать было затруднительно: могилы располагались неровно, меж ними кое-где оставались оледенелые участки, прикрытые прошлогодней листвой. Велика была опасность поскользнуться и расшибиться о какую-нибудь оградку. Но в голове билась одна мысль, заставлявшая её продвигаться с возможной скоростью: «Его могут убить! Надо спешить!»
Анфиса маячила впереди, и, наконец, Анна увидела невдалеке кучу земли, рядом - валявшийся крест и на краю разверстой могилы темную фигуру мужчины, который, вытянув руку наизготовку, кричал что-то вроде «Убью! Всех убью!». Призрачная Анфиса заметалась вокруг него. Сердце Анны сдавило от ужаса, и она на бегу закричала, что есть мочи:
- Стой! Нет! Остановись!
Мужчина развернулся на её крик, и последнее, что она видела, была вспышка в вытянутой в её сторону руке. Через мгновенье в уши ударил грохот выстрела, левое предплечье ожгло, ноги подогнулись, и она погрузилась во тьму.
Сознание возвращалось трудно. Анна чуть повернула голову и застонала от дурноты. И вдруг накрыло дежа вю: словно это уже бывало с нею и совсем недавно. Её кто-то крепко держал в объятиях и шептал хрипло:
- Аня, Аня, очнись, прошу, Аня… Да что же это…
Анна кое-как разлепила ресницы: она лежала головой на коленях у Якова, и он был снова так близко, любимые глаза смотрели со смесью радости и боли. Она постаралась улыбнуться, чтобы прогнать, уничтожить эту боль, оставив только радость, и прошептала:
- Как хорошо...
Руки, сжимавшие её в объятиях, дрогнули, расслабляясь, лицо озарила улыбка:
- Жива…
- Яков Платонович, что Анна Викторовна? - сбоку возник тревожный голос Коробейникова.
- Жива, - повторил он, не оборачиваясь на Антона, а глядя только на неё.
- В-всё хорошо, не волнуйтесь, - слабо прошептала она. – Просто обморок.
- Анна …Викторовна, как вы тут оказались? – тут же набросился на неё Штольман, видимо, страх уступил место гневу. – Что вас под пули-то понесло?!
- Не… кричите на меня, я не… ваш… фельдфебель, - с неверной улыбкой выговорила она. – Вы арестовали его?
- Не успели, - встрял Коробейников, который тоже опустился на колени возле неё. – Свалился в могилу да шею себе свернул. Но перед тем признался во всём. Это он убил Анфису Лужину. Озлился, что она обещалась Адамову и...
- Антон Андреич, распорядитесь подогнать коляску, - сквозь зубы распорядился Штольман, не сводя с неё глаз.
Коробейников, ни слова не говоря, подскочил и унесся за ограду, на ходу отдавая распоряжения.
– Сможете встать? – тихо спросил Яков, в тревоге вглядываясь в её лицо. Сумерки сделались совсем густыми, но она видела, как мерцают в темноте его глаза. Ей было так уютно в его объятиях, что она даже не чувствовала холода. Но вечно так лежать было нельзя, и она с помощью Штольмана поднялась на ноги. Голова всё еще немного кружилась, и она, покачнувшись, оперлась на его руку. Он, придерживая её, осторожно осмотрел, потом дернулся ближе и, что-то пробормотал, провел подушечкой пальца по встопорщившейся ткани пальто на левом рукаве возле плеча.
- Вы ранены? - голос его хрипнул.
Анна провела ладошкой по рукаву и облегченно качнула головой:
- Нет. Только пальто…
- Анна!
- Тише, Яков, всё обошлось.
Он открыл рот, чтобы, видимо, как следует отчитать её, но Анна склонила голову набок и прикрыла глаза: вот ещё! Она прекрасно знает, что он ей сейчас скажет, и они опять непременно поссорятся. Ну, уж нет! Её маленькая уловка сработала. Штольман отбросил намерения тут же устроить ей выволочку и крепче подхватил её, не давая снова упасть в обморок. Потом осторожно повёл по тропинке к забору, в котором были выломаны доски. Там уже стояла коляска, в которой приехали городовые из участка, суетившиеся сейчас на кладбище возле могилы и тела Клычкова. Штольман усадил её в коляску, велел поднять верх, потом обменялся несколькими словами с Антоном, который кивнул в ответ и махнул рукой: дескать, поезжайте. И наконец одним движением взобрался на сиденье подле неё. Анна только этого ждала и, подвинувшись ближе, положила голову ему на плечо.
- Трогай! - крикнул Яков и, склонившись к ней, спросил:
- Как вам, получше?
- Спасибо, всё хорошо.
- Ничего хорошего, - проворчал тот в ответ, потом вновь обратился к ней. - Так кто вас сюда направил?
- Анфиса, - тихонько ответила Анна, просунув руку под его локоть и прижавшись крепче к его боку. - Сказала, что он её потревожит, не даст упокоиться, а вас... убьёт.
- Ч-что? – он помолчал, потом спросил. - Так вы что же, меня спасать бежали? – в его голосе послышалось явное потрясение. – Аня, я… Послушайте, я сам могу за себя постоять. Не нужно мчаться на рожон всякий раз, когда вам кто-то… что-то скажет. Вот как мне удержать вас?
- Никак, - буркнула она и закрыла глаза. – Могли бы хоть спасибо сказать.
- Аня, если бы с вами что-то…, - начал он и сбился. Потом положил ладонь на её пальцы и крепко сжал.
Дальнейший путь они проделали в молчании. Возле дверей особняка Яков тихонько потряс её:
- Аня, Анна Викторовна, прибыли. Просыпайтесь.
Анна со вздохом выпрямилась, вытащила ладошку у него из-под локтя, потом, подождав, пока он обойдет коляску, оперлась на его руку:
- Ну, что же, спасибо, что проводили.
- Нет уж, - сердито отвечал он, не выпуская её руки. – Не успокоюсь, пока не увижу вас дома. А то вы куда-нибудь ещё отправитесь на ночь глядя.
Анна нахмурилась и попыталась выдернуть руку:
- Яков Платонович, вы что себе позволяете? Я не ребёнок!
- Анна Викторовна, я вас провожу, - с нажимом повторил он, увлекая её к крыльцу.
- Не стоит беспокоиться, – сквозь зубы процедила она, пытаясь высвободиться.
- Никакого беспокойства, что вы. Мне даже приятно: я, наконец, буду уверен, что вам ничего не угрожает, - с едва заметным сарказмом отвечал он, не отпуская её. У самых дверей повернулся к ней и пристально взглянул в глаза. – В конце концов, должен же я, наконец, поприветствовать ваших родных.
- Только говорить буду я, - быстро сказала Анна, и пока Яков не сообразил, в чем дело, рывком отворила дверь и шагнула в ярко освещенную гостиную. Из дверей, ведущих в столовую, появились родители и, оторопев, уставились на вошедших Анну и Якова.
Первым очнулся Миронов. Он шагнул к ним и сдержанно сказал:
- Яков Платонович, приветствую.
- Добрый вечер, Виктор Иванович, - Штольман снял котелок и поклонился. – Мария Тимофеевна, несказанно рад видеть вас в добром здравии. Прошу извинить, что не нанёс визит ранее. Вот, прибыл в Затонск к месту службы и, можно сказать, попал прямо с корабля на бал. Пришлось срочно вступать в должность и подключаться к расследованиям.
Та кивнула, поджав губы:
- Здравствуйте, господин Штольман. – Потом перевела взгляд на Анну и ахнула. – Аннушка, отчего ты так бледна, что случилось? Яков Платоныч, извольте объясниться!
- Мама, ничего не случилось, - встряла Анна. – Я возвращалась из больницы, и мне стало плохо на улице. Вот, Яков Платонович на моё счастье проезжал мимо и подвёз меня в своем экипаже.
Она бросила быстрый взгляд на Штольмана, который в ответ немедленно помрачнел. Смена его настроения не укрылась от Виктора Ивановича, и он спросил:
- Это правда, Яков Платонович?
Тот вздохнул и, не отвечая на умоляющий взгляд Анны, начал:
- На самом деле…
Анна, шагнув вперед, перебила его:
- На самом деле, папа, Яков Платоныч ужасно спешит. Он и так потратил на меня кучу времени. А сейчас ему пора: нашли убийцу горничной господина Клюева.
- Да что вы! – всплеснула руками Мария Тимофеевна. – И кто же он?
- Некто Клычков, лабазник из слободки, - помедлив, ответил Штольман. – Анна Викторовна права, я, в самом деле, должен спешить. Служба. Позвольте откланяться? – с этими словами он снова поклонился, бросил короткий многозначительный взгляд на Анну и, развернувшись, вышел, аккуратно притворив за собой дверь.
Мария Тимофеевна и Виктор Иванович проводили его взглядом и уставились на дочь, которая, сняв шляпку и сбросив пальто на руки Домне, заявила:
- Мама, папа, я ужасно устала. Спокойной ночи, - и взбежала по лестнице, ведущей в её покои.
Родители в замешательстве посмотрели ей вслед и взглянули друг на друга.
- И что? Ты веришь хоть одному её слову? Да у них же было свидание!
- Вряд ли. Вид у Анны совсем не…
- Не - что?!
- Маша, не стоит так нервничать. В конце концов, Штольман вряд ли бы позволил себе что-то лишнее.
- Да, я нервничаю, Виктор! Я ужасно нервничаю. У меня уже был разговор с Анной. А ты знал что он вернулся? И тоже ничего мне не сказал!
- Вот, наверное, поэтому и не сказал. Ты так взволновалась!
- А как мне не быть взволнованной?! Почему он сам не пришел?
- Ну вот, пришел, улучил время.
- А должен был явиться раньше! Как только приехал! Он в городе, оказывается, уже…
- Не так и долго. И должность полицмейстера, на самом деле, ответственная вещь. Нисколько не сомневаюсь, что он занят. Во всяком случае, в дворянском собрании я его тоже эти дни не видел. Да ещё и два убийства произошли.
- Но где он был всё это время?! Отчего не писал?! Неужели ты забыл, как страдала Анна, когда он пропал?!
- Не забыл…
- Витенька, боже мой! Присядь, присядь, вот сюда, вот так. Домна, Домна! Принеси срочно настой пустырника с мятой, что нынче заварила. Витенька, милый ты мой, тебе совершенно нельзя волноваться. Поговорим обо всём утром, а сейчас вот, выпей, всё целиком и не морщись.
- Маша, всё хорошо со мной.
- Просто я каждый раз так пугаюсь, когда ты...
- Не стоит, родная. Не стоит, всё обошлось.
Следующая глава Содержание
