В момент наивысшего наслаждения она вдруг расплакалась от переполнявших её чувств. Слёзы душили её, она судорожно всхлипывала, будто из неё изливалась вся горечь их столь долгой и невыносимой разлуки. А он нежно ласкал её, что-то шептал, собирал губами слезы с её щек, утешал как маленькую девочку, баюкал до тех пор, пока она не успокоилась и вновь не загорелась желанием.

Когда был немного утолен голод их тоски и жажды обладания, они прижались друг к другу и замерли так, не в силах расцепить объятия. Биение сердец постепенно затихало, плечи укутывало невероятное блаженство. Анна пошевелилась в его объятиях, и подняла к нему лицо в обрамлении спутанных волос.
- Как вы оказались на балконе?
- Я... не мог уснуть. Вы были так близко и так далеко…

От звука его хрипловатого голоса в груди у Анны трепетало и вздрагивало, а сердце вновь начинало свой сумасшедший танец.
- Но как вы узнали, где мое окно?
- Аня, я ведь сыщик, как-никак, – иронично приподнял он бровь, потом вновь стал серьёзным. - Узнал... Не мог уснуть. Вышел на свой балкон, перемахнул ограждение, прошел по карнизу. На моё счастье он достаточно широк,  и... просто стоял возле стены. Вспоминал вас. Думал о будущем...

- И что же надумали?
- То же, что и прежде: мы должны быть вместе.
Она прижалась лицом к его груди, касаясь губами солоноватой влажной кожи. Он шумно выдохнул и так стиснул её руками, что она охнула. Потом вновь подняла на него глаза:
- И я не могла уснуть. И тоже думала о вас. Вы же не знаете, …ничего не знаете. Я ведь вам не говорила, как же я вас люблю.
- Этого и не нужно. Я вижу.
- Ах, вам не нужны слова?
- Ваши - нужны. Вы – нужны. Ты… нужна.

И он вновь склонялся к её губам, руки скользили по её обнаженной коже, лаская, поглаживая, трогая. После развернул её спиной к себе и вновь обнял крепко, словно пытаясь слиться с нею в одно целое. Анна задохнулась от залившего горло восторга и наслаждения, а он, осторожно убрав волосы, покрыл поцелуями её шею, дыхание вновь становилось тяжелым, а ладони, блуждая по её телу, вызывали целую бурю желаний, и она вновь пылала и таяла в его жадных ненасытных руках.
Изнеможенная от его ласк, она провалилась в сон, короткий, без сновидений. И вздрогнув, пробудилась. Камин уже погас, угли еле мерцали в сумраке спальни. Дрогнули руки, крепко обнимавшие её, и она повернула голову. Яков не спал, смотрел на неё с бесконечной любовью, и она вновь погрузилась в нежность и блаженство.

- Вы не спите?
- Нет. – Он помолчал, потом тихо сказал. – Мне пора. Я долж… мне следует уйти, пока не рассвело.
Она порывисто прижалась к нему, обвив руками шею, и у неё невольно вырвалось:
- Нет...
Он покрыл короткими поцелуями её лицо, зарываясь пальцами в спутанную копну волос. Она чувствовала, как вновь разгорается в ней желание в ответ на его ласки, поцелуи, окутывающую её нежность, и отвечала ему со страстной поспешностью, словно хотела сказать что-то, что надо было непременно сказать, пока они здесь, пока вместе, пока сливаются в одно целое.  А он словно бы понимал, что она ему говорит без слов. И обещал всё на свете. И она вновь проваливалась в то их прекрасное удивительное прошлое, которое - единственно – спасало её все эти долгие и бесконечные годы разлуки.

Потом она, ослабев от их бурного и страстного соития, лежала в его объятиях, стараясь не думать, что им нужно сейчас расстаться. Но её возлюбленный всё же отстранился и провел большим пальцем по виску, убрав с её лица локон. Она же вновь вцепилась в его плечи и потянула к себе:
- Еще минуту.
И он вновь прижал её к себе большими и крепкими руками. А она, оглушенная неотвратимостью разлуки, прошептала, уткнувшись куда-то в шею:
- Как же мы… будем… теперь?
Он не отвечал ей, коротко целуя в волосы. Потом отодвинулся, оглядывая её всю и словно вбирая глазами, после, словно отрывая себя от неё, резко поднялся и стал одеваться.

Она лежала щекой на локте и с тоской следила за его движениями, как он ходит по комнате, как облачается в брюки, натягивает рубашку. Потом, подняв что-то с ковра, он вновь склонился к ней:
- Оденьтесь, Анечка. Под утро станет прохладней.
Это «что-то» оказалось ночной рубашкой, которую он сорвал с неё вчера. Она  вдруг с болезненной нежностью вспомнила ту их первую ночь, когда он вот так же заботился о ней и так же помог одеться, чтобы она не замерзла. Она тогда даже удивилась, проснувшись одетою. А теперь вот вспомнила. Сердце вновь захлестнула волна невероятного чувства, и она, выскользнув из кокона одеяла, обняла его крепко-крепко, прощаясь неизвестно на сколько. Они постояли в томительном объятии, потом Яков осторожно отодвинул её и, взяв руку, развернул и поцеловал в ладонь.
- Нет сил расстаться с тобой, - жалобно выдохнула Анна.
- Всё будет хорошо, - он коротко улыбнулся, медленно отпустив её пальчики, и выскользнул на балкон, закрыв за собой дверь.

Когда она пробудилась, было уже совсем позднее утро. Анна с невольным стоном потянулась, после, подтянув ноги к груди, села в постели. Тело ныло, живо напомнив всё, что было в эту дивную ночь. Она спустила ноги на ковер и подошла к зеркалу. Лицо бледно. Под глазами залегли глубокие тени, говорившие о бессонной ночи, но глаза… Вот глаза её сияли нестерпимым блеском. Анна тронула припухшие губы и невольно улыбнулась, вспоминая, как они трепетали под его поцелуями. Она вспомнила всё с ошеломляющей ясностью: его губы, руки, его нежность, сжигавшую их обоих страсть. Как, как она сможет обходиться без него, зная, какое это блаженство и наслаждение?

Он сказал: всё будет хорошо. Нужно просто подождать. Она вскочила с банкетки и заходила по комнате, обхватив себя за плечи. Ждать. Ждать. Ждать. Да она только и делает, что ждет! В конце концов… она готова быть с ним безо всякого венчания. Всё равно они супруги перед богом! Она замерла посреди комнаты и с тяжким вздохом закрыла лицо ладонями. Нет, не выйдет. В Затонске им невозможно жить вместе, а уехать её любимый сейчас не сможет: у него служба. Дело. Расследование. И она должна набраться терпения. Снова. Руки бессильно упали вдоль тела. Но видеться-то они могут! Анна встряхнула копной спутанных волос и потянулась к сонетке.

- Утро доброе, барышня! Как отдыхалось? Притомились, видать, вчера с дороги, - щебетала она, расчесывая Анне волосы, потом помогая надеть платье. – Но сегодня все припозднились. Желаете сойти вниз, или может сюда подать завтрак?
- Спущусь, - кивнула Анна, поправляя манжеты своего любимого светлого утреннего платья с кружевной отделкой.
- Господа после завтрака собираются на прогулку на лошадях. Сергей Евграфыч распорядился. Если вы изволите поехать, я приготовлю «амазонку».
- Может быть, поеду, - задумчиво протянула Анна. – После скажу.
- А вечером – бал. И фейерверк! – Глаза Лизы мечтательно затуманились. Поймав в зеркале взгляд Анны, она смутилась и, присев в коротком реверансе, пошла к двери.

Там, вспомнив что-то, остановилась:
- Вы про Кольку вчера спрашивали. Так вот, рука его зажила почти, - поджимая губы, сказала она, всем своим видом давая понять, что не понимает такого внимания к какому-то мальчишке. - Узнал, что вы про него спрашивали, уж так обрадовался.
- Благодарю. Ступай, - сдержанно кивнула Анна. Сегодня даже Лиза её не так раздражала, а весь мир сиял и переливался самыми радужными красками.
Она подошла к постели и положила ладошку на подушку, где спал Яков. Сердце стукнуло неровно в груди, и Анна, судорожно вздохнув, отдернула руку. Потом заправила выбившийся завиток у виска и направилась к выходу.

В столовой за столом сидели, ведя какой-то малозначащий разговор, Клюев, Виктор Иванович, Ариадна и Филимоновы. Анна поздоровалась и устроилась напротив отца. Следом за ней вошла Мария Тимофеевна. Анна как раз помешивала в чашке, как за спиной послышалось:
- Доброе утро, господа!
Она краем глаза видела, как Яков Платоныч усаживается наискосок от неё и только потом подняла на него взгляд. Он улыбнулся ей одними глазами и кивнул лакею, приняв у того чашку с кофе.

В этот момент в столовую вплыла госпожа Сереброва, шумно со всеми поздоровалась, уселась в кресло подле Анны, потребовала себе каши, чаю и весьма внушительный кус холодного расстегая.
- Чудесный завтрак. Неплохо бы прогуляться, - предложил Андрей Петрович. - Анна Викторовна не составите мне компанию?
- Я еще выпью кофе, с вашего позволения. Возможно, позже.
- Что может быть лучше небольшой прогулки по саду? - вступила Мария Тимофеевна. – Яков Платоныч, составите мне компанию?

Анна бросила быстрый взгляд на Штольмана и едва сдержалась, чтобы не рассмеяться: вид у того в первую минуту был несколько ошарашенный, но потом на лице появилась извечная маска невозмутимости, и он, чуть помедлив, учтиво ответил:
- Рад сопроводить вас, Мария Тимофеевна.
- А что, замечательная идея, не правда ли, Анна? - обратилась к ней с лукавой усмешкой Марья Алексеевна. - Вы позволите к вам присоединиться, Мария Тимофеевна, голубушка?
Та принужденно рассмеялась:
- Конечно! Что за вопрос?

- Решено, завершим наш завтрак и отправимся все вместе!
- О, как славно! – захлопала несколько по-детски Ариадна. – Я могу сопроводить вас к ручью! - У неё это вышло «к руччу».
– Ариша, - обратилась к ней Марья Алексеевна, - вы с Андреем Петровичем закончили завтракать, так что можете пойти прямо сейчас, а мы к вам позже присоединимся!
Застигнутый врасплох Клюев, помявшись, кивнул и бросил короткий разочарованный взгляд в сторону Анны, но та потягивала кофе с таким видом, словно в жизни не пила ничего вкуснее.
       
Следующая глава          Содержание