Нехрустальный башмачок


   
Июль 1915
За свою недолгую жизнь Анриетта Бабелье повидала много плохого. Пожалуй, только плохое она и знала. Хорошего было – по пальцам перечесть. Бывало, когда ей удавалось тайком забраться на сеновал в отдаленной от Парижа деревушке и не ночевать под открытым небом, в душистом сене ей снились сны. В этих снах матушка была еще жива. Они с братиком Жаном укладывали головы ей на колени, а она перебирала их волосы и пела старые нормандские песни – про солдата, который ушел на войну; про девушку, что шьет у окна и ждет, когда ее любимый-моряк приплывет на корабле под синими парусами. Матушка была родом из Гавра, песен про море знала немало.
А потом матушки не стало, и они с Жаном остались одни на всем белом свете. Жили, перебиваясь случайными подачками соседей. Летом Анриетта подрабатывала на ферме, оставляя Жана дома. Но много ли может наработать десятилетняя девочка? Фермеры нанимали ее неохотно, только из жалости к нелегкой судьбе сироток. Когда в следующую зиму им было нечем топить свою разваливающуюся на глазах хижину, Жан, которому в ту пору исполнилось пять, простудился, да так и не оправился. Его похоронили в марте на краю деревенского кладбища в грубо сколоченном гробу. Больше Анриетту в деревушке ничего не держало, она продала за гроши хибару и отправилась в Париж в надежде найти в городе хоть какую-то работу. Деньги от продажи хижины быстро заканчивались. Наконец, ей удалось устроиться помощницей в дом одной очень пожилой вдовы. И хоть остальная прислуга постоянно издевалась над ее деревенским видом и говором, а хозяйка иногда могла и поколотить, у нее была крыша над головой и кусок хлеба каждый день. И это, пожалуй, было хорошо.
Потом хозяйка умерла, а ее единственный сын проиграл наследство в карты, продал дом и разогнал прислугу. Анриетта снова оказалась на улице.
Однажды, когда она просила милостыню у церкви Девы Марии Лоретанской, к ней подошла красивая дама в ярком платье. Осмотрев нищенку с ног до головы, дама заключила:
- Да ты хорошенькая! Пойдем, мы тебя отмоем.
Так в 13 лет Анриетта оказалась в борделе.
Мадам Жози, подобравшая ее на улице, девочек своих не обижала, - они всегда были сыты и не трудились на износ, раз в два месяца их проверял врач. Сначала Анриетта ужаснулась работе, которую ей предстояло выполнять, в первый раз с ней даже приключилась истерика. Мадам Жози надавала ей по щекам, чтобы привести в чувство, а затем заставила выпить стакан вина. Совсем скоро Анриетта приняла свою судьбу и даже научилась пользоваться собственной юностью и привлекательностью.
Беду ей принес красивый матрос из Гавра. Он навещал ее тогда чаще остальных, и в глубине души она начала надеяться, что он полюбит ее по-настоящему и заберет отсюда. Она почти поверила в моряка из матушкиной песни. Но матрос исчез вместе с накоплениями Анриетты, а через месяц она обнаружила гнойные нарывы на пальцах рук. Доктор, осмотрев ее, нахмурился и прописал ртуть. Ее на время отстранили от обслуживания посетителей. Не известно, что убивало ее больше – болезнь или лечение, и тем не менее, спустя время Анриетта почувствовала себя лучше и вернулась к работе.
Однако еще через полгода болезнь вернулась: сыпь и гнойные нарывы не оставили от привлекательности Анриетты Бабелье и следа. Она больше не могла служить в борделе, и мадам Жози, вложив ей в руку несколько су, закрыла за ней дверь.
С тех пор она вела жизнь бродяжки, побираясь по предместьям Парижа. Вчера она добралась до одного из городков за Версалем и надеялась своровать пару яблок в местном саду, а потом найти какой-нибудь сарай на отшибе, чтобы устроиться на ночь.
Пожилой – явно за сорок – господин копал яму на лужайке перед аккуратной виллой на окраине. Анриетта подошла ближе и рассматривала его из-за кустов. Он копал, освободившись от сюртука и жилета, в одной рубашке, взмокшей от жары и усердия. Залысина почти во всю голову, темные глаза, впалые щеки, ухоженная борода.
Словно почувствовав, что за ним наблюдают, мужчина поднял голову и встретился глазами с Анриеттой. Та шарахнулась в сторону, скрываясь за кустами жимолости. Господин не двигался, лишь продолжал смотреть в том направлении, где скрылась девушка. Не видя ее, но понимая, что она все еще там, он вытянул руку и приглашающим жестом поманил ее выйти из укрытия. Не понимая, почему, Анриетта повиновалась.
Он пригласил подойти ближе и отвел взгляд, опершись на лопату. Она сделала несколько шагов и вдруг обнаружила у ног господина маленькую собачку, бездыханно лежавшую на земле. Зрелище напугало ее, она собиралась бежать прочь, когда мужчина заговорил. В голосе его была грусть.
- Она так любила ее…- Анриетта остановилась. Он поднял на девушку исполненный боли взгляд. – Моя жена очень любила Мими. - и, помолчав, добавил, - Жаклин умерла почти полгода назад. Мими не выдержала разлуки.
Мужчина вернулся к своему занятию, и Анриетта подошла еще ближе, больше не ощущая опасности.
Когда дело было закончено, он пригласил ее пройти в дом. Он словно не видел язв на ее лице и руках, ее лохмотьев и стоптанных башмаков, не чувствовал запаха давно немытого тела. Просто взял и пригласил в дом.
- Разделите со мной скромный ужин? – спросил он и, спохватившись, представился, - Жан Дюпон.
***
Чай для клиентов мужа мадам Корбей готовила сама, когда не находилась на занятиях в приюте. Сегодня должна была прийти дама, та, с пропавшей сестрой. Ирен поставила воду на огонь, открыла ящик с различными сортами чая и задумалась. Потом выбрала пакетик с китайским улуном – он придаст посетительнице сил – и добавила в заварочный чайник лепестки жасмина – это позволит даме успокоиться.
Мадам Лакост появилась в агентстве ровно в назначенное время.
- Итак, расскажите подробнее о вашей сестре, - начал опрос Антон Андреевич.
- С чего же начать… - собираясь с мыслями произнесла мадам Лакост. – Пять лет назад моя сестра – Аннет Бюиссон овдовела. У нее остался сын Матье шестнадцати лет. У меня самой личная жизнь не сложилась, и я много времени проводила с племянником, мы были с ним очень близки.
На глазах мадам Лакост выступили слезы.
- Около двух лет назад сестра встретила мужчину. Она словно потеряла голову – мы стали реже общаться, Матье был предоставлен сам себе. Но имею ли право я ее осуждать? Я только знала, что могу помочь мальчику. Я забрала Матье к себе.
Ирен внесла в кабинет поднос с чайником и двумя парами китайского фарфора. Установив поднос на стол, она обернулась к гостье. Ее брови удивленно приподнялись:
- Полин?
Мадам Лакост посмотрела на хозяйку, и в ее глазах проскользнула радость узнавания:
- Ирен!
На мгновение гостья забыла о цели своего визита:
- Я слышала, что вы вернулись в Париж после той истории с… - Полин Лакост прикрыла пальцами рот, осознав свою бестактность.
Ирен махнула рукой:
- Дело прошлое. Теперь я здесь, и давным-давно мадам Корбей, - она тепло улыбнулась мужу и продолжила, обращаясь к нему, - мы с Полин в юности вместе постигали тонкости педагогики в Высшей нормальной школе. Впрочем, не буду вас отвлекать.
- Ирен, останьтесь! – попросила мадам Лакост.
Ирен кивнула, придвинула к столу еще одно кресло и устроилась напротив однокашницы. Та вкратце пересказала то, что уже было известно Коробейникову.
- Какое-то время сестра мне писала, но потом сообщения от нее приходить перестали, - продолжила Полин Лакост. - А тут Матье стало хуже – он и в детстве не отличался крепким здоровьем. И вот, месяц назад… - Полин всхлипнула и промокнула глаза платком.
- Матье умер? – огорчилась Ирен.
- Испанка, - тихо сказала мадам Лакост. – А ведь мальчик был так талантлив! Его работы хвалил даже месье Матисс! – она снова поднесла платок к глазам.
В связи с трагическим событием мадам Лакост попыталась разыскать сестру. В конце концов, даже если ее в последнее время не занимала жизнь сына, она должна была присутствовать хотя бы на его похоронах. Однако собственные усилия ни к чему не привели. Большинство знакомых видели мадам Бюиссон либо в то же время, что и ее сестра, либо еще раньше. Тогда мадам Лакост обратилась в полицию.
- Что же полиция? – поинтересовался Антон Андреевич.
- Ровным счетом ничего! – в голосе Полин Лакост зазвенели гнев и обида. – Они расследовали дело две недели, а затем сообщили, что, вероятно, моя сестра сбежала с любовником в Колонии, потому что следов ее на территории Франции не обнаружено.
- У полиции были причины это подозревать? – Коробейников оторвался от записей.
- Все, что я знаю о месье Фремье, только со слов Аннет. По ее рассказам, он довольно состоятелен и владеет небольшим поместьем во Французской Гвиане. Рано овдовел, дети выросли, и он решил, наконец, найти хорошую женщину для совместной жизни, так говорила сестра. Больше я, пожалуй, ничего не могу о нем сказать.
- Вы не встречались лично?
- Нет, один раз я мельком видела их совместное фото: среднего роста, худощавый, носит бороду. В общем, ничего особенного.
- Где же они проживали? Сестра не оставила вам адреса?
- Она называла один дом в Гамбе. Полиция побывала там и никого не обнаружила. Да и дом был снят на кого-то другого. Хозяин ничего не слышал ни о месье Фремье, ни об Аннет.
Коробейников пометил себе ознакомиться с полицейскими протоколами этого расследования.
***
Этьену Марселю сегодня было явление. И явилась ему ни много ни мало – Муза.
Со дня, когда он опубликовал первый очерк о работе парижской полиции прошло почти двадцать пять лет. С тех пор было множество подобных очерков и статей, благодаря которым он стал невероятно популярен. Сразу несколько парижских газет предложили ему колонку.
Попутно он вдохновился на серию вполне успешных во Франции романов с комиссаром полиции в главной роли (конечно, предусмотрительно ознакомившись с сочинениями русского коллеги и сознательно избегая превосходных степеней и фантастических эпитетов).
Но вот уже два года, как его источник иссяк. Дело было вовсе не в отсутствии сюжетов – их Париж подкидывал с избытком. Но сам автор как будто выдохся: слова не желали складываться в предложения, а предложения в яркий захватывающий текст, который раньше сам рвался из-под пера.
Он все еще по инерции служил в паре газет колумнистом, его труд ценили и неплохо оплачивали. Но как творец он был несчастен.
В минуты особенно тягостного уныния он направлялся к любому вокзалу Парижа. Сегодня это был Gare du Nord.
Ему нравился вокзальный гул, время от времени прерываемый гудками паровозов. В грохочущих составах была сила и мощь, борьба природы и человека, соединение строгости инженерной мысли и энергии механизмов. Жизнь била здесь ключом вне зависимости от времени года, лишь ненадолго затихая ночью. Здесь Этьен чувствовал воодушевление и исцеление от хандры.
По возвращении, прогуливаясь по бульвару Мажанта, Этьен Марсель и увидел ее – Музу. Высокая стройная женщина в темно-пурпурном многоярусном платье свободного силуэта и черном бархатном пальто явно куда-то спешила. И хотя ее лицо почти скрывала черная шляпа с широкими полями, украшенная страусиными перьями, Этьен мог бы поклясться, что дама прекрасна.
- Son grand chapeau s’orne en plumes funèbres,
Ses frêles mains sont lourdes de bijoux[1], - пробормотал Этьен, рассеянно глядя вслед незнакомке.
Женщина скрылась в дверях обувного магазина, и только потеряв ее из виду, Этьен пришел в себя и поспешил за ней. Он вошел в магазин, когда дама покинула примерочную и отдала продавцу туфли, сказав:
- Я подумаю. Зайду завтра, в это же время.
Она обернулась, смерила Этьена оценивающим взглядом и, не найдя ничего примечательного в худом взъерошенном журналисте, направилась к выходу.
На прилавке остались черные бальные туфли из шелка, с чуть расклешенными каблуками, украшенные пряжками из страз. Этьен взял одну из туфель и повертел ее в руке.
- Кто эта дама? – поинтересовался он у продавца.
- Фернандина, актриса, - охотно отозвался обувщик. – Говорит, пробуется в «Комеди Франсез». Однако сейчас ее дела не очень – новая пара ей явно не по карману.
Повинуясь внезапному порыву, Этьен вынул портмоне и положил на прилавок сумму, равную стоимости туфель. Потом подумал и добавил еще одну купюру:
- Оставьте до завтра. Я зайду в это же время.
Торговец обувью понимающе хмыкнул, убирая с прилавка туфли и деньги.
 

   
__________________________________________________________________________
[1] «И шляпа с траурными перьями, / И в кольцах узкая рука» (А. Блок «Незнакомка», пер. Жана Шюзвиля). Впервые опубликован в книге J. Chuzeville. Anthologie des poètes russes, 1914.
   
     
Следующая глава         Содержание

 
Скачать fb2 (Облако Mail.ru)       Скачать fb2 (Облако Google)