У Вас отключён javascript.
В данном режиме, отображение ресурса
браузером не поддерживается

Перекресток миров

Объявление

https://forumupload.ru/uploads/0012/57/91/2/355197.png

2025 - ёлка на Перекрестке

Подарки и пожелания

А теперь на ёлку!

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Перекресток миров » Провинциальный детектив » Глава 12. О главном


Глава 12. О главном

Сообщений 1 страница 50 из 64

1

http://forumstatic.ru/files/0012/57/91/86827.png
Глава 12. О главном
http://forumstatic.ru/files/0012/57/91/45294.png
http://forumstatic.ru/files/0012/57/91/94546.png
   
Каковы бы ни были намерения Лепелетье в отношении русских сыщиков, слова жены остановили его. Он сделал знак своим подручным, и Коробейников выдохнул, поняв, что смерть откладывается. Оказывается, он и дышать забыл.
Мадам Лепелетье легко коснулась его руки, чтобы он перестал заслонять её. Антон медлил. Этими словами она поставила под угрозу свою безопасность и сделала это, чтобы выкупить его, Антона, жизнь. Его и Якова Платоныча, который всё больше бледнел, зажимая платком рану в плече.
Маленькая женская ладонь едва заметно сжала Коробейникову предплечье, успокаивая. А потом Ирен Лепелетье вышла вперёд.
- Что вы сказали, мадам? – мрачно спросил её муж.
Ответ прозвучал тихо, но твёрдо:
- Я сказала, что если вы убьёте этих людей, то никогда не узнаете, где ваше проклятое письмо.
- Вы хотите сказать, что они это знают? – Лепелетье с подозрением смерил взглядом раненого сыщика, а потом с видимым презрением обозрел его помощника-трубочиста.
- Нет, - не меняя тона, сказала мадам Лепелетье. – Это знаю я.
- Вы? – в лице коллекционера проступила явственная угроза, которая была тем страшнее, что он продолжал оставаться хладнокровным. – Будь по-вашему. Я не стану их убивать. Их просто запрут. Но имейте в виду: откроется ли дверь темницы когда-нибудь, будет зависеть от вас.
Он сделал резкий жест, указывая на пленников:
- Ги, отведите их в северную башню. И обыскать не забудьте. Эти провинциалы полны сюрпризов.
Коробейников покорно дал себя обшарить с головы до ног, больше всего сожалея об отмычках. Вот они-то могли ещё пригодиться. Револьвер привратника жёстко упёрся ему под рёбра, предостерегая от опрометчивых действий. И всё же Антон дёрнулся, когда Лепелетье грубо взял жену за локоть и потащил за собой. Ствол пистолета остановил его невольный порыв.
Второй раз он встрепенулся, когда секретарь резко вдёрнул Штольмана на ноги, вызвав у того невольный стон.
- Подождите! – воскликнул Коробейников. – Он же ранен! Позвольте, я… я сам!
Кажется, Яков Платоныч с трудом удерживался на ногах, грубый рывок причинил ему сильную боль.
Привратник помедлил, а потом вдруг толкнул Коробейникова к раненому начальнику, так что он едва не налетел на Якова Платоныча. Оба негодяя продолжали целиться в русских сыщиков с двух сторон, не прикасаясь, однако. Антон подхватил Штольмана с левой стороны и почувствовал, как тяжело тот навалился на него. Ему бы прилечь сейчас!
Путь в северную башню показался очень длинным. Каждый шаг давался Штольману с большим трудом. Кажется, он слабел на глазах. Антон, как мог, поддерживал его, молясь, чтобы уже пришли наконец.
На стертых ступенях винтовой лестницы ноги Штольмана скользнули, и Антон едва удержал его от падения. По лицу Якова Платоныча катились струйки пота, словно в бане, хотя в подземелье, куда их привели, было по-настоящему холодно. Там пленников толкнули к стене и посадили на цепь, замкнув на запястьях тяжёлые и ржавые наручники. Штольман сполз по стене вниз, ноги окончательно отказались его держать. Антон подхватил его, прижав к ране платок, уже пропитавшийся кровью насквозь. Потом зашарил в карманах в поисках своего - входное отверстие на спине тоже следовало зажать, - и застонал в досаде. Платок остался в кармане сюртука. Переодеваясь в трубочиста, он не позаботился взять его.
При каждом движении цепи отвратительно звенели.
- Что же вы, Коробейников? - сказал вдруг Штольман. – Рвите цепь – и мухой под дверь.
- Всё вы шутите, Яков Платоныч! – укоризненно произнёс Антон. – А ведь уже совсем не смешно. И отмычки наши эти негодяи отобрали.
- Это ваши они отобрали, Антон Андреич, - усмехнулся сыщик. – Мои при мне. Если вам не трудно, дотянитесь до моего правого сапога.
Антон дотянулся и удивлённо присвистнул. За голенищем, надежно скрытый брюками, обнаружился целый арсенал: отмычки, напильник и нож.
- Однако, Яков Платоныч! – восхищённо сказал он, освобождая руки себе и начальнику. – Вот это называется всё предусмотреть!
- Не всё, - с болезненной ухмылкой выдохнул Штольман. – Если бы всё, я бы латы надел.
- И шлем Мамбрина? – рассмеялся Коробейников, вспомнив, что его самого называли Санчо Пансой.
- И шлем Мамбрина, - со вздохом согласился сыщик.
Отмычки радовали чрезвычайно. Коробейников рванулся к двери, надеясь открыть её. Якову Платонычу не стоило и минуты лишней оставаться в этом подземелье. Не тут-то было. Скважины в двери не оказалось. Антон вспомнил, что двери южной башни запирались на засов снаружи и застонал в досаде. Получается, что эту дверь и впрямь откроют только по воле Лепелетье. И ценой их спасения будет откровенность несчастной Ирен.
- Не получается? – глухо спросил Штольман, едва повернув голову в его сторону.
- Пока нет, - бодро сказал Коробейников. – Но интуиция заставляет меня надеяться.
- Идите сюда, Антон Андреич, - позвал сыщик. – Бог с ней, с интуицией.
И впрямь, пока сделать больше было не в их власти.
Антон подтянул его, уложив к себе на колени, чтобы удобнее было зажимать рану. Яков Платоныч был совсем мокрый от крови и от непонятной в этом холоде испарины. Антона это начало тревожить.
- Нож при себе держите, - приказал Штольман. – Когда-то эта дверь откроется.
Что-то в его тоне Коробейникову страшно не понравилось.
- Чёрт! - вдруг выдохнул сыщик. – Обидно умирать по сценарию Ребушинского.
- Яков Платоныч! – испуганно охнул Антон. Несмотря на серьёзность положения, он и мысли такой допустить не мог. И вдруг внутри кольнуло: подарок тестя он Штольману так и не отдал.
- Я кровью истеку. Там крупное что-то задето, - вздохнул сыщик. – Вы слушайте, Антон Андреич. Я должен успеть о главном...
И так это было сказано спокойно и просто, что самого Антона прошиб холодный пот.
- Вам дело заканчивать, вы знать должны… - слова давались сыщику всё с большим трудом. – Вилар погиб две недели назад. Тёмное дело, я подробности написал Лекоку, прочтёте… - он замер, переводя дыхание. – Тело искать надо. Анну спросите. Жиль Вилар показал, что его спрятали люди Лепелетье…
- Зачем? – удивился Антон.
- Потом… сами… Рукопись подлинная, похоже. Не надо вам в неё… если найдёте… Бог с ними, пусть они сами со своим проклятием разбираются. Ирен допросите, если жива будет. Она знает, как Гранден погиб. И почему он…
Голос угасал, становясь всё тише. Неужели?..
Сыщик надолго замолчал, словно впал в забытье. Но потом глубоко и трудно вдохнул и произнёс почти прежним голосом:
- Антон Андреич, вы простите меня…
- Яков Платоныч!
Почему-то эти слова напугали больше, чем всё, что он сказал прежде. Потому что сыщик прощался.
- Сыну скажите, что я… люблю его… - помедлив, Штольман всё же вымолвил это в настоящем времени. – А Анне я сам… я скажу… где вас искать…
Он резко выдохнул и затих. Антон склонился к его лицу, ожидая продолжения, и увидел, что продолжения не будет. Штольман был уже без памяти.
- Яков Платоныч, - тихо позвал он, касаясь здорового плеча. – Яков Платоныч!
Его вдруг обдало холодом - почти нестерпимым…
       
…Худенький кудрявый мальчик лет тринадцати с огромными синими глазами и не по-детски серьёзным лицом. «Дядя Антон, расскажите о моём отце!»  И Антон говорит, говорит,  хотя говорить до сих пор непросто…
Анна Викторовна в чём-то строгом и чёрном,  с лицом строгим и неулыбчивым. Она бережно убирает какие-то травинки с могильного холма таким движением, словно стряхивает пушинку с плеча живого. Очень холодно под беспросветно серым небом. Вороны каркают в голых кронах деревьев…
Дом на набережной всё тот же, будто и не изменилось ничего. Только из него словно бы навсегда испарилась радость. К горю притерпелись, о нём молчат, но оно никуда не ушло. И никогда уже не уйдёт.
Анна Викторовна оборачивается к нему, снимая шляпку, и говорит спокойно: «Антон Андреич, что там у нас с делом Мерло? Докладывайте, это сейчас самое срочное». И опускается в высокое хозяйское кресло…
       
Он вырвался из видения, как выныривают из глубокого омута. Не было пока ещё ни кладбища, ни онемевшего от горя дома. Было ледяное подземелье. И Штольман, лежащий на его коленях, пока ещё едва заметно дышал.
- Яков Платоныч! – позвал его Антон хриплым, срывающимся голосом. – Яков Платоныч, вы не можете!.. не можете…
Он тормошил его, пытаясь разбудить, пока он ещё тёплый, пока ещё здесь. Понимая, что сам не успел сказать ему главное:
- Яков Платоныч, вы  мой самый лучший друг!
Но Штольман его уже не слышал…

* * *
Снаружи брякнул засов, а потом перекошенная дверь заскрежетала по каменным плитам. Коробейников вскинул залитое слезами лицо и нашарил липкой от крови рукой нож, лежавший подле ноги.
Пусть подойдут! Он рассчитается с ними за всё! Дальше – неважно, пусть хоть убьют.
Но расплата почему-то откладывалась.
За дверью творилось что-то непонятное. Послышался шаркающий звук, словно тащили по полу мешок, а потом в проёме появилась согнутая в три погибели тощая спина. Человек пятился, волоча кого-то в два раза себя тяжелее. Антон настолько не ожидал этого, что не сразу узнал синий бархатный камзол, обтягивающий эту спину, и бирюзовую косынку, повязанную на голове на пиратский манер. Карим даже в Европе упрямо шил себе киргиз-кайсацкие наряды и носил их с особым шиком.
- Якоп-мырза, ты здесь? – голос прерывался от натуги. – Шайтан какой тяжёлый!
Тяжёлым шайтаном был привратник Этьен, который выглядел безвольной куклой в руках щуплого толенгута.
- Здесь! – выдохнул Антон, не в силах поверить, что помощь пришла.
Карим обернулся, мгновенно оценил обстановку и, бросив свою ношу, поспешил к пленникам.
- Ой-бой! Якоп-мырза сапсем плохой! – зацокал он языком, щупая пульс на шее раненого.
Антон судорожно переглотнул. Да, это ему пришла помощь. Якова Платоныча это не спасёт. Что они с Каримом могут? Они же не врачи!
За дверями послышался топот многих ног. Киргиз молниеносно поднялся в стойку, в каждой руке неведомым образом оказалось по револьверу.
- Сюда! – голос Анны Викторовны звенел от волнения.
Она влетела в подземелье первая. Такое яростное лицо Антон видел у неё лишь единожды – в тот морозный день, когда искали пропавшего Штольмана.
- Доктор, скорее!
Ни удивления, ни испуга, ни слёз. Словно знала, что она здесь найдёт.
Доктор? Откуда здесь доктор?
Но Александр Францевич и впрямь грузно ввалился вслед за ней, задыхаясь от быстрого бега – и торопливо склонился над раненым.
- Давно он в таком состоянии? Антон Андреич!
Коробейников очнулся, с трудом осознавая, что не грезит.
- Не знаю. Несколько минут.
- Наружу его несите! – приказал доктор. – Не могу же я в такой темноте оперировать. Да осторожнее, черти неуклюжие!
Он ругался по-русски, поддерживая раненое плечо Штольмана. Черти неуклюжие – четверо полицейских ажанов – подхватили раненого и потащили наружу, явно не очень понимая, что делают и почему подчиняются этому огромному русскому доктору.
Ещё рядом, кажется, был Пётр Иваныч. Взволнованные лица мелькали, как в калейдоскопе, Антон не мог ни на одном остановиться, не мог поверить, что всё происходящее реально. Видение будущего, представшее ему – мрачное и холодное – было достовернее творящегося чуда, которого быть уж точно не могло.
- Пойдём, iнi! - киргиз взял его под локоть.
Он позволил увлечь себя наружу, потом вдруг оказался уже в столовой, где поспешно зажигали все свечи и фонари, какие были. Доктор, засучив рукава, сосредоточенно мыл руки, а Пётр Иваныч сливал ему из кувшина.
Почему-то невозможно было смотреть на стол, где без движения лежал Штольман – изжелта-бледный и осунувшийся, как мертвец. Анна Викторовна замерла рядом, словно несла караул. Лицо было сосредоточенным, глаза словно исследовали что-то невидимое прочим, губы шевелились, ведя с кем-то беззвучный диалог. Только рука бессознательно гладила волосы мужа, слипшиеся от предсмертного пота.
Все что-то делали, суетились, мельтешили перед глазами. А Коробейников вспоминал только одну фразу: «Я скажу Анне, где вас искать». Вот… сказал, стало быть…
Всё поздно! Неужели они не понимают? Анна Викторовна, она ведь уже видит…
Но они не понимали и всё ещё пытались что-то делать.
Голова кружилась, перед глазами плыло, и очень хотелось перестать чувствовать что бы то ни было. Чтобы прекратился этот кошмар, выхода из которого уже никогда не будет.
Внезапно его стегнул знакомый саркастический голос:
«Коробейников, делом займитесь! Чего тут глазеть попусту?»
Делом? Какие делом? Разве у него есть ещё какое-то дело?
А потом словно пелена сползла с глаз, возвращая ясность мысли.
Ирен! Ирен Лепелетье. Она одна, беззащитная, во власти этого страшного человека.
- Карим, за мной! – выдохнул Антон.
Внезапно оказалось, что у него ещё остались силы, что их хватает для стремительного бега. Он сам был ещё жив, хотя какое-то время находился явно не здесь. Но голос Штольмана привычными словами швырнул его обратно – туда, где без него могло произойти ещё одно несчастье.
В руке был револьвер. Антон не помнил, как он там появился. Наверное, Карим поделился своим.
Вестибюль – такой же полутёмный, как прежде. Только швейцара нет. Сбежал? Или его уже арестовали?
Гостиная. Ещё горит свет, его не погасили с тех пор, как Лепелетье принимал здесь Штольмана. Но сейчас тут никого нет.
Почему он здесь? Вход в южную башню ведёт через столовую.
Где они могут быть? В башне? А если в кабинете?
Вот почему он здесь оказался. Понимание постепенно возвращалось.
Коробейников резко остановился, бросая киргизу:
- Проверь наверху. Хватай любого, кого встретишь. Потом разберёмся.
Карим белкой метнулся наверх по лестнице. Если там кто-то есть, киргиз его не упустит.
Антон заставил себя вернуться в столовую. Там было очень тихо, только сосредоточенный голос доктора раздавался:
- Промокните, Пётр Иваныч! Так, хорошо.
Коробейников бесшумно прошёл мимо, не глядя в ту сторону. Доктор делает своё дело. А у него есть своё.
Винтовая лестница – по ней наверх. Осторожно! Если негодяй услышит, может произойти непоправимое.
Дверь в комнату не закрыта на засов, но плотно притворена. Антон вдруг вспомнил, как она скрипела, когда он её отворял. Опасно! Очень опасно. Что же делать?
Он прислушался, приложившись к самой двери. Внутри явно кто-то был, и он знал, кто это. Низкий голос Лепелетье доносился вполне отчётливо, только слов было не разобрать. А Ирен? Почему её не слышно? Она жива?
А потом раздался хлёсткий звук удара. Антон рванул дверь на себя единым движением, возникая с револьвером на пороге.
Не зря ему всегда казалось, что в лице Лепелетье есть что-то от палача. Выбивая вожделенную тайну, он действовал весьма хладнокровно. Свои породистые руки он берёг, орудовал охотничьим хлыстом. Мадам Лепелетье съёжилась на полу возле кровати, прикрывая лицо рукой. На предплечье наливались кровью следы ударов.
На звук двери коллекционер обернулся.
- Брось хлыст! – выдохнул Антон.
Лепелетье выпрямился, разворачиваясь к нему всем телом.
- Брось хлыст, падла! – повторил Коробейников и вдруг понял, что говорит по-русски.
Французский он забыл полностью. Только это уже ничего не значило. Антон Андреич, всегда застенчиво избегавший скабрезных разговоров в участке и никогда не говоривший бранных слов, длинно и матерно выругался. Лепелетье его не понимал, но это тоже не имело значения. Он был выше Коробейникова на голову, но это затонского детектива не остановило. Он скользнул в комнату каким-то единым, слитным движением, вырастая перед коллекционером, и двинул его в зубы рукояткой револьвера.
Лепелетье отлетел и рухнул навзничь на стол, но тут же начал вставать, щерясь разбитым ртом. В руке его вместо хлыста мгновенно оказался револьвер. За спиной охнула мадам Лепелетье. Коробейников хладнокровно взвёл курок, зная, что вышибет мозги этому мерзавцу непременно и с великим удовольствием, отплатив ему за всё. За Штольмана, истекшего кровью в подземелье. За мальчика, серьёзного не по годам, за Анну, разучившуюся улыбаться. За Ирен, стиснувшую его локоть окровавленными, исхлёстанными руками.
Но бог не позволил ему стать убийцей. Лепелетье вдруг всхлипнул, словно пропустив невидимый удар, выронил оружие и схватился за горло. А потом рухнул навзничь, выгибаясь в беззвучных судорогах. На разбитых рубах пузырилась пена. Каблуки его скребли пол, скрюченные пальцы сжимались, словно силясь сбросить с горла захлестнувшую его невидимую петлю. Уродливое лицо багровело от удушья.
Антон отступил на шаг, увлекая за собой Ирен – подальше от бившегося в агонии тела её мужа. Он не понимал, что происходило, но это не имело значения, потому что они были свидетелями какой-то высшей справедливости. Только выглядело это ужасно.
Из горла коллекционера вырвался клекочущий, захлёбывающийся звук. Его тело выгнулось дугой, застыло в таком положении на несколько мгновений, а потом бессильно рухнуло, разом обмякнув, и замерло без движения.
Настала тишина, в которой слышался только треск свечей и шум дождя за узким окном. А потом Антон услышал, как неровно, со всхлипами дышит мадам Лепелетье. Рука, ещё сжимающая его предплечье, мелко подрагивала.
Внезапный порыв чувств захлестнул Коробейникова с головой. Он резко обернулся и прижал женщину к себе. И несколько мгновений стоял, ощущая, как перестаёт дрожать, успокаиваясь, хрупкая спина.
Потом она отстранилась, взяв его ладони и разглядывая их. Антон понял, что если прежде он был похож на трубочиста, то теперь, залитый кровью, напоминает мясника.
- Votre ami est mort?
Звук чужой речи сознание отказывалось воспринимать. А может, это было потому, что слова содержали жуткую истину, которую он гнал от себя?
«Votre ami est mort». Ваш друг умер!
Что-то поднималось из самой глубины к горлу, к глазам, но Антон больше не мог заплакать. Он затрясся всем телом, сжимая кулаки и мыча сквозь зубы.
Женщина вдруг обняла его, словно он не был гораздо сильнее, словно это ему нужна была защита и помощь, и он позволил себе эту слабость – быть может, последнюю в жизни. Ему было очень холодно, а она была тёплая, живая, она согревала его.
И она ничего не говорила. Просто обнимала и гладила по голове.
Потом он оторвался от неё и выдавил из себя:
- Нет. Я не верю.
Мадам Лепелетье отпустила его, вернулась к своему столу, взяла оттуда Библию в массивном старинном переплёте. Потом стиснула тонкими пальцами его руку:
-  Venez. Vous devez être là.
Звук этого тихого голоса приносил успокоение, а с ним потихоньку возвращалась способность понимать.
Да, она права. Надо идти. Он должен быть там.
 
http://forumstatic.ru/files/0012/57/91/94546.png
   
https://i.imgur.com/dkExpNm.png

       
http://forumstatic.ru/files/0012/57/91/10395.png
   
Следующая глава              Содержание


   
Скачать fb2 (Облако Mail.ru)          Скачать fb2 (Облако Google)

+11

2

А библию мадам Лепелетье прихватила не потому ли, что в ней спрятан манускрипт?

+3

3

Вот уж действительно, "на волоске судьба твоя"... Спорщиков помирили, но автор, пожалуйста, пусть видения Антона Андреича останутся только видениями!
Откуда там взялся Карим - понятно, а вот остальная бригада с Сент-Огюстен... Ну, точно, ведь приехали на одном со Штольманом поезде. А почему Лепелетье не сбежал, когда вся эта орава ворвалась в дом, неужели не услышал, занятый выбиванием правды из Ирен?

Ребушинский терзается угрызениями совести))) :'(

+3

4

Sogrario написал(а):

А библию мадам Лепелетье прихватила не потому ли, что в ней спрятан манускрипт?

Возможно, но вряд ли она в такой момент думала о манускрипте. Просто верующая. Помните, трактирщик рассказывал?
Хотя я уже начинаю думать, что о письме она не знает. Солгала, чтобы спасти жизни АА и ЯП и потянуть время.

Отредактировано SOlga (26.09.2017 19:26)

+2

5

Я чуть не в обмороке от прочитанного, дышу с трудом, а люди о Библии думать успевают. Видимо, я черезмерно впечатлительная. У меня экстаз. Остальное позже)

+2

6

Селена Цукерман написал(а):

Я чуть не в обмороке от прочитанного, дышу с трудом, а люди о Библии думать успевают. Видимо, я черезмерно впечатлительная. У меня экстаз. Остальное позже)

Да, сильно. Вроде бы и знаем, что всё обязательно кончится хорошо, и кавалерия вовремя прискакала, Штольман даже похохмить успел, а всё равно слёзы на глазах.

+1

7

Что-то у меня от происходящего ощущение какого-то сюра. Или так и должно всё выглядеть в глазах бедняги Коробейникова...
Надеюсь, следующая глава расставит все на места.

Отредактировано Musician (26.09.2017 20:52)

0

8

SOlga написал(а):

Да, сильно. Вроде бы и знаем, что всё обязательно кончится хорошо, и кавалерия вовремя прискакала, Штольман даже похохмить успел, а всё равно слёзы на глазах.

Это правда! Читаю про тринадцатилетнего Митю, про Анну у могильного холма и слезы наворачиваются.

0

9

SOlga написал(а):

Вот уж действительно, "на волоске судьба твоя"... Спорщиков помирили, но автор, пожалуйста, пусть видения Антона Андреича останутся только видениями!

Откуда там взялся Карим - понятно, а вот остальная бригада с Сент-Огюстен... Ну, точно, ведь приехали на одном со Штольманом поезде. А почему Лепелетье не сбежал, когда вся эта орава ворвалась в дом, неужели не услышал, занятый выбиванием правды из Ирен?

Ребушинский терзается угрызениями совести)))

Вопросы,вопросы...
Если бригада с Сент-Огюстен приехала со Штольманом, почему же они так медлили? Ждали сигнала? Почему Яков не дал сигнал, когда пошел на помощь Коробейникову?
Штольман, получается, повел себя крайне легкомысленно. Ведь он подозревал коллекционера в убийствах, в том, что тот ни перед чем не остановится. Как же можно было отпустить Антона и не согласовать совместные  действия? Только из-за ссоры? Ребячество какое-то. Ведь и Коробейникова, и его могли застрелить сразу- чего церемониться? Можно же было заслать Карима на разведку, узнать, сколько человек в доме?
Уж больно  легко Штольман играет своей жизнью, ведь такие ранения даром не проходят. Грустно...

Отредактировано Cugel (26.09.2017 23:54)

0

10

Cugel написал(а):

Штольман, получается, повел себя крайне легкомысленно. Ведь он подозревал коллекционера в убийствах, в том, что тот ни перед чем не остановится. Как же можно было отпустить Антона и не согласовать действия? Ведь и Коробейникова, и его могли застрелить сразу- чего церемониться? Уж больно  легко Штольман рискует своей жизнью, ведь такие ранения даром не проходят. Грустно...

Вот я тоже на протяжении последних глав мучаюсь этим вопросом и пока не нахожу ответа.
Почему Штольману по-прежнему плевать на себя и свою жизнь? После всего, что они с Анной пережили, после рождения сына. Неужели ему совсем не хочется оставаться живым ради них, быть счастливым рядом с ними? И неужели он до сих пор не понял, что  теперь, легкомысленно подставившись, он может погубить не только себя, но и свою семью?
Или жена действительно должна теперь за ним везде неотступно следовать или быть постоянно на стреме, потому что сам он не слишком беспокоится?

Отредактировано Musician (27.09.2017 00:07)

0

11

Musician написал(а):

Вот я тоже на протяжении последних глав мучаюсь этим вопросом и пока не нахожу ответа.

Почему Штольману по-прежнему плевать на себя и свою жизнь? После всего, что они с Анной пережили, после рождения сына. Неужели ему совсем не хочется оставаться живым ради них, быть счастливым рядом с ними? И неужели он до сих пор не понял, что легкомысленно подставившись теперь он может погубить не только себя, но и свою семью?

Или жена действительно теперь должна за ним неотступно следовать везде или быть постоянно на стреме, потому что сам он не слишком беспокоится?

Отредактировано Musician (Сегодня 22:00)

В то, что Штольман в эту минуту не будет думать о семье, я могу поверить. Все-таки, работа для него была и останется на первом месте, как ни печально. Но куда делись его опыт,осторожность, предусмотрительность?  Ведь за плечами не один год работы, причем не рядовым сотрудником.

0

12

Cugel написал(а):

Но куда делись его опыт,осторожность, предусмотрительность?  Ведь за плечами не один год работы, причем не рядовым сотрудником.

Ну, осторожностью он и раньше не грешил. А вот опыт действительно куда-то запрятал.

Cugel написал(а):

В то, что Штольман в эту минуту не будет думать о семье, я могу поверить. Все-таки, работа для него была и останется на первом месте, как ни печально.

Получается, что все его собственные опасения и переживания относительно семьи и того, сможет ли он сделать их счастливыми, все-таки подтверждаются? И полицейским не стоит жениться?
Я могла поверить, когда он готов был пожертвовать свободой,счастьем и жизнью во благо отечества. Но сейчас, признаться, в растерянности... Впервые.
Даже если допустить, что он за Коробейникова переживал, так до ситуации с прямой угрозой жизни Антона у Штольмана была возможность продумать отходные пути, предусмотреть опасность. Ведь знал же, что едет в дом к убийце, да и не к одному.

Отредактировано Musician (27.09.2017 01:17)

0

13

Почему Штольману по-прежнему плевать на себя и свою жизнь? После всего, что они с Анной пережили, после рождения сына. Неужели ему совсем не хочется оставаться живым ради них, быть счастливым рядом с ними? И неужели он до сих пор не понял, что  теперь, легкомысленно подставившись, он может погубить не только себя, но и свою семью?

Да потому, что тогда это будет не Штольман. Всем, мучающимся этим вопросом предлагаю перечитать главу Сердечного согласия "Фамильные традиции" девизом всех Штольманов-мужчин было: «Что ж поделать? Надобно служить, коли обещался!» и НИКТО из них не умирал в своей постели. А у всех тоже были жены и дети. Он просто не умеет по-другому. Я могу еще долго рассуждать о долге и чести, но все это лишнее. Если бы каждый солдат на поле боя думал о жене и детях, все бы сразу сдались и не было бы ни героев, ни защитников, никого. Все только у юбок жениных бы сидели и думали о том, сколько они вместе пережили. Но мужчина, делая свое дело или исполняя свой долг думает о другом. И слава Богу. Простите, если кого обидела. Просто ИМХО.

+3

14

Селена Цукерман написал(а):

Да потому, что тогда это будет не Штольман. Всем, мучающимся этим вопросом предлагаю перечитать главу Сердечного согласия "Фамильные традиции" девизом всех Штольманов-мужчин было: «Что ж поделать? Надобно служить, коли обещался!» и НИКТО из них не умирал в своей постели. А у всех тоже были жены и дети. Он просто не умеет по-другому. Я могу еще долго рассуждать о долге и чести, но все это лишнее. Если бы каждый солдат на поле боя думал о жене и детях, все бы сразу сдались и не было бы ни героев, ни защитников, никого. Все только у юбок жениных бы сидели и думали о том, сколько они вместе пережили. Но мужчина, делая свое дело или исполняя свой долг думает о другом. И слава Богу. Простите, если кого обидела. Просто ИМХО.

Это все прекрасно. Только я говорила несколько о другом.
Меня не удивляет, что мужчина делает свое дело. Меня удивляет, что он так легкомысленно обращается с собственной жизнью, когда в его силах было не доводить до подобного исхода. Даже на войне как правило есть цель победить противника либо защитить от него, а не героически погибнуть.
А тут он, получается, проиграл практически без боя. Даже не находясь на войне. Да и Антона не спас, и преступника не остановил.
Да и что касается "жениных юбок", тут это тоже несколько не по адресу. Жена у Штольмана - не обычная домохозяйка и хранительница очага. Она тоже в определенном смысле воин, защитник и напарник. Не раз уже спасала своему мужчине жизнь, рискуя собой, сейчас вон спасает и будет продолжать это делать дальше, пока он делает свое дело. Такая женщина вполне заслуживает, чтобы про нее не забывали даже на поле боя.

И еще, помнится, те же "Фамильные традиции" заканчиваются мыслями Якова Платоныча, что у него теперь есть, ради кого бороться. Да и потом он выбирает-таки благополучие семьи, а не службу. Значит, не совсем ему тогда это безразлично было.

Отредактировано Musician (27.09.2017 02:56)

+2

15

Хорошо. Эксперимента ради предлагаю прописать все шаги, которые обязан был предпринять Штольман, чтобы не получить пулю в спину. Про латы можно не упоминать, это он уже сам предложил.
То, что герои спасены - прямое следствие его действий. Карима послал в помощь Антону, оружие и отмычки припрятал, домой сообщил, куда едет, комиссару написал.
У меня упорно получаются непредусмотренными только латы. А у вас что?

+2

16

Cugel написал(а):

Вопросы,вопросы...

Если бригада с Сент-Огюстен приехала со Штольманом, почему же они так медлили? Ждали сигнала? Почему Яков не дал сигнал, когда пошел на помощь Коробейникову?

Ну, это пока только мое предположение. Да, я думаю, что они приехали с ним на одном поезде(потому, как вряд ли там ходило много поездов но порознь). Штольман о них и не подозревал, потому сигнала дать не мог. Анна и К действовали самостоятельно, потому успели, когда успели

Cugel написал(а):

Штольман, получается, повел себя крайне легкомысленно. Ведь он подозревал коллекционера в убийствах, в , что тот ни перед чем не остановится. Как же можно было отпустить Антона и не согласовать совместные  действия

В тот момент, когда они расставались с Антоном, у Штольмана еще не было основания подозревать Лепелетье в убийствах. Только во лжи. Он дает помошнику указания проследить и просит его быть осторожнее. Антон, слава богу, и сам уже не мальчик и изо всех сил стремиться это доказать. Когда ЯП узнает о смерти Вилара, он посылает Карима в помощь Антону, уж почему эти двое не встретились и не договорились - от Штольмана уже не зависело.
И разве он подозревал коллекционера в убийствах? Только в том, что человек опасный. И что насильно удерживает свою жену и может пойти на жестокие меры, чтобы выбить из нее информацию.Даже когда Штольман узнает, что Вилар мертв - смерть произошла при таких обстоятельствах, что вина Лепелетье и его людей сомнительна. Как погиб Гранден - никто не знает, следов насилия на теле нет.

+1

17

Musician написал(а):

Получается, что все его собственные опасения и переживания относительно семьи и того, сможет ли он сделать их счастливыми, все-таки подтверждаются? И полицейским не стоит жениться?

Получается, что так. Полицейских и частных детективов, увы, убивают, и семейных тоже, а иногда и вместе с семьями. В жизни даже чаще, чем в приключенческой литературе. Всем имдать обет безбрачия, как тамплиерам? Штольман, кстати, до последнего сопротивлялся подобному повороту судьбы. Но уберечь себя он может только полностью отказавшись от своей рискованной профессии. И то не гарантировано. Потому, как его профессия - защищать справедливость. Он все равно останется Штольманом, даже если в письмоводители перейдёт. И Анна с этим согласна, кстати.

Musician написал(а):

Меня не удивляет, что мужчина делает свое дело. Меня удивляет, что он так легкомысленно обращается с собственной жизнью, когда в его силах было не доводить до подобного исхода. Даже на войне как правило есть цель победить противника либо защитить от него, а не героически погибнуть.

Я вот не увидела особого напрасного риска в сложившихся обстоятельствах. Некоторая несогласованность действий, пожалуй, но мобильных телефонов тогда не было, как только ты выпускал человека из поля зрения, то все, считай пропал. А вам в каком месте видится излишнее геройство? Чтобы не доволить до подобного исхода?

+1

18

Atenae написал(а):

Хорошо. Эксперимента ради предлагаю прописать все шаги, которые обязан был предпринять Штольман, чтобы не получить пулю в спину.

От пули в спину, боюсь, не спасли бы и латы.
Поэтому меня смущает даже на сам факт получения пули, а обстоятельства, при которых это произошло.
Ведь ему было прекрасно известно, что коллекционер не один, а со свитой, и силы в такой ситуации по-любому не равны. А большую вероятность "кровавой развязки" он допускал сам, значит, не питал иллюзий насчет этих людей.
На мой взгляд, не следовало ему так торопиться, действовать в открытую и сразу заявляться на вражескую территорию. Тем более, если главной целью было уже даже не разоблачение и поимка преступника, а помощь Коробейникову.
Может, стоило хотя бы немного разведать обстановку, как это сделал сам Антон. И стоило хотя бы попробовать подать какой-нибудь знак Кариму, раз ЯП знал, что тот может быть где-то поблизости. Это была бы сразу и информация, и сила.

Если сравнивать с "Адептами", то там Якова несколько оправдывало то, что он уже наверняка знал, что Анна у преступников, и нет ни малейшей минуты на размышления.
Здесь же могли быть всякие варианты. Понятно, конечно, что боялся потерять время, но и скорость не помогла тоже. В результате-то все равно получилось, что от быстрой гибели Антона спасло не присутствие бравого начальника, а слова Ирен.
Разумеется, я не считаю, что какие-либо меры гарантированно уберегли бы наших героев от пули в случае открытого столкновения с противником, но по крайней мере Штольман хотя бы попытался улучшить их позиции, и, возможно, мог бы и не оказаться спиной к стрелявшему.

А что касается предпринятых им в Париже шагов, то это все очень хорошо... но прибыла бы подмога чуть позже, и сам Яков Платоныч наблюдал бы развязку уже из мира духов. Да и что-то мне подсказывает, что без способностей Анны Викторовны или дядюшки тут все равно не обошлось.

Отредактировано Musician (27.09.2017 05:51)

0

19

Musician написал(а):

Может, стоило хотя бы немного разведать обстановку, как это сделал сам Антон. И стоило хотя бы попробовать подать какой-нибудь знак Кариму, раз ЯП знал, что тот может быть где-то поблизости. Это была бы сразу и информация, и сила.

Вот я, например, восприняла его появление "в замке у шефа" именно как разведку. Он ведь появился там не с палкой наперевес, а совершенно легально. Это всяко бы дало ему больше информации, чем осмотр окрестностей. Переодеваться в трубочистов он не умеет. Чтоо же касается Карима - а как с ним свяжешься? Если он сам не появился. Не искать же его по окрестным кустам. Кмк, между стрельбой и появлением Карима прошло не так много времени - где-то полчаса, не больше. 
Но разведка перешла в разведку боем. Вот, врагов плохо пересчитал, это да. Но опять же, направляясь в замок, Штольман полагал, что Лепелетье и его люди компания опасная, но насколько? Даже адепты, помнится, не сразу решились на убийство полицейского.

Но возможно, что учитывая жанр, я просто легче отношусь ко всем переделкам, в которые попадают герои, даже любимые))))  Все эти пули в спину и прочие стрессовые ситуации воспринимаю исключительно, как условности жанра "роман приключений с мистикой" и готова мириться с периодическим прыганием героев по граблям)))) Без этого бы чего-то не хватало))))

Отредактировано SOlga (27.09.2017 06:07)

+1

20

SOlga написал(а):

Все эти пули в спину и прочие стрессовые ситуации воспринимаю исключительно, как условности жанра "роман приключений с мистикой" и готова мириться с периодическим прыганием героев по граблям)))) Без этого бы чего-то не хватало))))

А вот это точно да! Штольман получил пулю в спину потому, что мне нужны были эти обстоятельства. Возможно, я плохо их сконструировала. Каюсь.

+1

21

SOlga написал(а):

Вот я, например, восприняла его появление "в замке у шефа" именно как разведку. Он ведь появился там не с палкой наперевес, а совершенно легально. Это всяко бы дало ему больше информации, чем осмотр окрестностей.

А если к тому времени Антон действительно успел бы уже нарваться и был бы у них в руках? Никого бы в таком случае легальный визит сыщика не обманул бы.

SOlga написал(а):

Но уберечь себя он может только полностью отказавшись от своей рискованной профессии. И то не гарантировано. Потому, как его профессия - защищать справедливость. Он все равно останется Штольманом, даже если в письмоводители перейдёт. И Анна с этим согласна, кстати.

Это все так, разумеется.
Я просто пытаюсь понять другое: если сравнивать одинокого петербургского следака, который не намеревался доживать до старости, потому и не задумывался об опасностях, и нынешнего Штольмана, после всего, что за эти годы в его судьбе произошло... неужели нет никаких отличий в отношении к собственной жизни и ее значимости?

SOlga написал(а):

Но возможно, что учитывая жанр, я просто легче отношусь ко всем переделкам, в которые попадают герои, даже любимые))))  Все эти пули в спину и прочие стрессовые ситуации воспринимаю исключительно, как условности жанра "роман приключений с мистикой" и готова мириться с периодическим прыганием героев по граблям)))) Без этого бы чего-то не хватало))))

Ребятам нужно было оказаться в критической ситуации, чтобы снова стать командой. 
Я про это думала сама. ))) Хотя грабли очень не люблю, с выводами все же ждала.
Но после событий этой главы как-то особенно сильно захотелось разорвать покрывало сомнений вопросами. ))

Отредактировано Musician (27.09.2017 06:56)

0

22

Я эту ситуацию вижу проще. Коробейников должен был проследить за коллекционером, а не лезть нарожен, всё-таки он же работал несколько лет самостоятельно и тоже должен действовать разумно. ЯП пользуясь тем, что его агентство было официально нанято, пришел оценить обстановку, чтобы потом все собранные данные вместе обсудить. Откуда ему было знать что сутуация резко изменилась, и все что он смог сделать- попытаться защитить Антона. Он не думал что Коробейников будет столь безрассуден, ведь это он создал эту сутуацию.

+2

23

Полностью согласна, что экстремальные обстоятельства подразумевает сам жанр. Без них никак, уж извините. И вообще, "знал бы где упасть, соломки бы подстелил". Как то так, кажется

+1

24

И еще одно соображение. Легко ли переделать модус операнди в сорок лет? Даже если и хотелось бы. Штольман вон обещал при встрече дать понять Антону, что тот ему дорог. А в итоге что? Все время и силы потратил на дело, так ничего и не сказав.
Не берусь судить, исправит ли горбатого могила. В мои планы это не входит.

+1

25

Musician написал(а):

А если к тому времени Антон действительно успел бы уже нарваться и был бы у них в руках? Никого бы в таком случае легальный визит сыщика не обманул бы.


Тут подумала и решила, что я пожалуй, не совсем права насчёт разведки. Ведь в прошлой главе Штольман открытым текстом говорит (думает, точнее), зачем он туда едет - чтобы помочь Антону. Потому что только после разговора с Жилем Виларом, он сделал окончательный вывод относительно Ирен, и решил что Антон Андреич будет около дома коллекционера, может попытается в него проникнуть... Кто же знал, что тот живет в настоящей крепости, стоящей удаленно, с башнями и подземельями?  Вот и пришлось действовать по обстоятельствам, а время поджимало.
Но то, что Лепелетье удерживает в плену собственную жену, стало доподлинно ясно лишь после разговора с Жилем Виларом; до этого никто, не Штольман, ни мы в комментариях))) такого предположения не высказывали. А полной ясности не  было до последнего момента. Даже после того, как Анна вызвала дух Вилара и Штольман убедился, что Лепелетье в чём-то лжет - но в чем? Дух не сообщил, когда и как он стал духом.
Насчет "нарваться" - думаю, Штольман оценил обстановку и решил, что пока нарваться никто не успел. Он же знает, что там еще и Карим. Если бы с Антоном уже что-то случилось, толенгут бы как-то себя проявил, наверное? Он же и стал действовать почти сразу, как только герои сыска вляпались.

Musician написал(а):

Я просто пытаюсь понять другое: если сравнивать одинокого петербургского следака, который не намеревался доживать до старости, потому и не задумывался об опасностях, и нынешнего Штольмана, после всего, что за эти годы в его судьбе произошло... неужели нет никаких отличий в отношении к собственной жизни и ее значимости?

Он задумывается - до каких-то пределов. Ну, как умеет. Очевидно, большему пока не научился. Может и не научится, как автор правильно заметила, если на подкорке прошит именно такой паттерн поведения. Одинокими следаками тоже становятся, исходя из имеющегося склада характера.

Не способен он просчитывать ситуацию так, чтобы позаботиться в первую очередь о своей шкуре. Что-то начал, и то хлеб. И для XIX века это довольно-таки нормальное поведение, можно посмотреть хотя бы приключенческую литературу того времени. Тогда не разбирали особо, при каких обстоятельствах кому-то в спину пальнули, что он сделал, чтобы в эту ситуацию попасть. Однозначно осуждался тот, кто пальнул.

0

26

Musician написал(а):

Да и что-то мне подсказывает, что без способностей Анны Викторовны или дядюшки тут все равно не обошлось.

Анна могла и без духов рвануть на помощь. Он ей сообщил, что едет в Нанси, а она решила действовать "по обстоятельствам". Штольману патриархальное воспитание мешает, но пора собраться с духом и вслух признать, что Анна - его равноправный партнёр в агентстве, равно как Коробейников, и вполне может прикрывать тылы их лихой опергруппе)))
Без астрала наверняка не обошлось, вы правы, но у нас жанр такой. В каноне духи тоже постоянно подсказывали, где таится убивец с ружжом)))

+1

27

Ну, вот, пока я спала, все уже сказали. Но все-же выскажусь, рискуя повториться.
Не смотря на ссору, если таковой вообще можно назвать те эмоциональные высказывания, Штольман дал Коробейникову вполне конкретное задание: проследить за Лепетелье. Проследить, а не лезть в его дом и не воровать его жену. Впрочем, довольно скоро Штольман предположил, что, наверное, Коробейников рамками приказа не ограничится, а потому послал к нему Карима, чтобы тот нашел и подстраховал. Что тот, надо сказать и сделал. Сам же Яков Платонович продолжил заниматься расследованием. Не стал он, приехав в Нанси, искать Антона, будучи уверенным, что тот по-прежнему следит и сам его найдет. Просто пошел на разведку. А в результате обнаружил своего помощника под дулами револьверов. И что ему делать надо было? Откреститься от Антона и позволить того убить? Сделать вид, что ничего не происходит, и ждать, пока Карим справиться? Не верю я в подобное, не тот это характер. И он делает то, что ему привычно - защищает своих, пусть даже и прикрывая собой. Ну, не умеет он по-другому, и не сумеет никогда. Потому что никогда не станет задумываться о том, кто для него больше семья: Коробейников, стоящий под дулом револьвера, или Анна с Митей, которые, как он считает, сейчас в безопасности. Штольман - человек действия, он и мыслит такими же категориями. Таких еще называют гештальтерами. Он быстро принимает решение и немедленно реагирует. Потом, когда у него появляется время, он иногда приходит к выводу, что нужно было иначе. Но не в процессе, ни в коем случае. Вся опасность у него сосредоточена в точке "здесь и сейчас", причем, опасность для других всегда важнее опасности для себя самого. Он умеет думать о своей безопасности, но только в последнюю очередь. И этого не изменят ни годы, ни обстоятельства, это особенность его личности. Все Штольманы такие, потому и умирают где угодно, только не там, где положено. И Анна, как я помню по Сердечному согласию, да и по прочим эпизодам, пусть и боится за мужа, но принимает его таким.
А вот то, что Яков Платонович не командный игрок - это точно. Хромает у него планирование всякий раз. Он  привык действовать сам-один, подчиненных использует, как дополнительные руки, не учитывая, что они и сами могут думать и предпринимать какие-то шаги. Потому и получается порой, что все идет наперекосяк. Эх, начальника бы им всем толкового. И Штольману тоже.

+2

28

Оля, а ведь точно! Если судить с точки зрения психологии времени, то личное выживание любой ценой для мужчины считается даже предосудительным. Вот встретить смерть достойно - это да. Сразу вспомнилось те мужики на "Титанике", которые сажали своих жён в шлюпки, а сами оставались наслаждаться сигарами. Достойное поведение перед лицом смерти считалось ценностью, умение выжить - нет. Вспомним владельца корабля, которого травили до последних дней за то, что сел в шлюпку и спасся, а не утонул, как настоящий мужчина.

+2

29

Atenae написал(а):

Сразу вспомнилось те мужики на "Титанике", которые сажали своих жён в шлюпки, а сами оставались наслаждаться сигарами.

Хотя места в шлюпках были, если мне не изменяет память.

Atenae написал(а):

Достойное поведение перед лицом смерти считалось ценностью, умение выжить - нет. Вспомним владельца корабля, которого травили до последних дней за то, что сел в шлюпку и спасся, а не утонул, как настоящий мужчина.

Казалось бы. А ведь он не стремился спастись "любой ценой", никого не выкинул из шлюпки.
Я не говорю, что это было безусловно правильно. Мир меняется, отношение к жизни своей и чужой меняется, это естественный процесс. Но так людей воспитывали, это на подкорку садилось, и, кмк, это можно тоже учитывать.

+1

30

Вот да. Кажется, до первой мировой войны так все и оставалось. Это уж потом две войны научили думать, что в cмерти нет особой красоты, а есть только боль и ужас. И то, кто- о шёл на подвиг. Кодекс чести мужчины, чёрт его дери: делай своё дело, а там будь что будет! Нам их не понять. Но это вызывает уважение.

+1

31

Думаю что без дядюшкиных видений не обошлось, иначе как они успели приехать вовремя, да ещё с доктором. Похоже Анна знала что увидит.

0

32

АленаК написал(а):

Думаю что без дядюшкиных видений не обошлось, иначе как они успели приехать вовремя, да ещё с доктором. Похоже Анна знала что увидит.

Возможно, она даже сама, что-то предчувствуя, пропросила его "увидеть"? Как он когда-то увидел бомбистов для Варфлоломеева.

0

33

И ещё я подумала что-то только такая команда и сможет уберечь друг друга, помогая, подстраховывая и вытаскивая из передряг. Они же все там отчаянные.

+1

34

Размышляла я насчет законов приключенческого жанра и пришла к выводу, что тут получился как раз обратный эффект.
На протяжении всего сериала, а потом и литературного пути героев авторы своей волей уберегают Штольмана от шальных пуль и прочих случайных ранений. Опрометчивые поступки обусловлены крайними обстоятельствами, отчаянием или важной миссией, потому даже самые тяжелые испытания, как моральные, так и физические, выпадающие на долю главного героя, кажутся закономерными.
В этой же истории тоже есть определенный авторский замысел, но в результате почему-то получилось как в реальной жизни. Когда пуля не считается ни с важностью человека, ни с его обстоятельствами и миссией, ни с тем, насколько оправдана его жертва, ни с тем, как дорого он намерен был отдать свою жизнь.
Поэтому, видимо, у меня и случились нестыковки в восприятии и принятии.

Лада Антонова написал(а):

И что ему делать надо было? Откреститься от Антона и позволить того убить? Сделать вид, что ничего не происходит, и ждать, пока Карим справиться? Не верю я в подобное, не тот это характер. И он делает то, что ему привычно - защищает своих, пусть даже и прикрывая собой. Ну, не умеет он по-другому, и не сумеет никогда. Потому что никогда не станет задумываться о том, кто для него больше семья: Коробейников, стоящий под дулом револьвера, или Анна с Митей, которые, как он считает, сейчас в безопасности.

Нет, вопрос был вовсе не в его действиях уже во время самой ситуации, а в том, что он мог сделать до этого.

Лада Антонова написал(а):

А вот то, что Яков Платонович не командный игрок - это точно. Хромает у него планирование всякий раз. Он  привык действовать сам-один, подчиненных использует, как дополнительные руки, не учитывая, что они и сами могут думать и предпринимать какие-то шаги. Потому и получается порой, что все идет наперекосяк. Эх, начальника бы им всем толкового. И Штольману тоже.

А вот это, наверное, объясняет многое. Но и оптимизма не добавляет.
Дело даже не в его собственной безопасности. Просто хочет Штольман того или нет, осознает этот факт или нет, но теперь его собственная шкура навсегда и прочно связана со шкурами других. Не отдельно служба и дом, а так уж сложилось, что команда - это его же собственная семья. И если он так и не научится это учитывать и заносить эти условия в задачу, то бед не избежать.

А под начальником, который непосредственно диктует и направляет все его шаги, Штольман бы уж точно не смог работать.

Отредактировано Musician (27.09.2017 16:31)

+1

35

Atenae написал(а):

Хорошо. Эксперимента ради предлагаю прописать все шаги, которые обязан был предпринять Штольман, чтобы не получить пулю в спину. Про латы можно не упоминать, это он уже сам предложил.

То, что герои спасены - прямое следствие его действий. Карима послал в помощь Антону, оружие и отмычки припрятал, домой сообщил, куда едет, комиссару написал.

У меня упорно получаются непредусмотренными только латы. А у вас что?

Я бы выделила несколько моментов. (Я не рассматриваю вариант ссоры Якова и Антона,т.к. этого требовал сюжет)
Штольман приказал Кариму проследить за коллекционером и охранять Коробейникова. Это как-то слишком обобщенно, вы не находите? Ведь ситуации могут быть разные. Насчет коллекционера Штольман явно не обольщался и мог ожидать от него  всякой гадости.Требовались подробные инструкции, как поступать в той или иной ситуации. Про связь ничего не решил, хотя прекрасно понимал, что она необходима.
Далее. С поездом. Как я поняла, до Нанси можно было доехать вечерним поездом, на котором отправились Коробейников с Каримом и Лепелье, или дневным экспрессом, на котором поехал Яков. Тогда получается, что Анна, Милс и другие приехали тем же экспрессом. Как они могли не столкнуться на вокзале в Париже и, уж тем более, в маленьком Нанси?
Секретарь. Явно подозрительный тип, даже Антон заметил. Находится все время рядом с Лепелье. Как Яков не подумал про него, когда так эффектно вышел с пистолетом из-за спины коллекционера? И где в этот момент был Карим?
Как-то так.

Отредактировано Cugel (27.09.2017 17:02)

0

36

Cugel написал(а):

Штольман приказал Кариму проследить за коллекционером и охранять Коробейникова. Это как-то слишком обобщенно, вы не находите? Ведь ситуации могут быть разные. Насчет коллекционера Штольман явно не обольщался и мог ожидать от него  всякой гадости.Требовались подробные инструкции, как поступать в той или иной ситуации. Про связь ничего не решил, хотя прекрасно понимал, что она необходима.

Согласна. Это момент меня саму смущает.
Вроде позаботился о подмоге для Антона, молодец. Но элементарно согласовать действия не посчитал нужным. Хотя бы в общих чертах.
Даже если человек не привык работать в команде, у него за плечами двадцатилетний опыт следовательской и оперативной работы. Не на авось же они в полиции все действовали. Ну, не заботит его безопасность, так хотя бы об успехе самого дела стоит подумать.

Отредактировано Musician (27.09.2017 17:15)

0

37

Cugel написал(а):

Штольман приказал Кариму проследить за коллекционером и охранять Коробейникова. Это как-то слишком обобщенно, вы не находите? Ведь ситуации могут быть разные. Насчет коллекционера Штольман явно не обольщался и мог ожидать от него  всякой гадости.Требовались подробные инструкции, как поступать в той или иной ситуации. Про связь ничего не решил, хотя прекрасно понимал, что она необходима.

Но всех ситуаций ведь не предусмотришь. Это мы сейчас знаем, что Штольману пришлось ехать в Нанси вслед за коллекционером и Коробейниковым. А в тот момент, когда он отправлял к нему Карима, об этом еще и речи не шло. Все зависело от того, что предпримет Лепелетье, и от того, что Штольман должен был узнать у Жиля Вилара. Сплошное "действуем по обстановке".
Штольман был бы не Штольманом, если бы не проверил все факты. Теоретически, он мог узнать от Жиля, что Вилар погиб не две недели назад по неизвестной причине, а пять дней назад и убила его Ирен Лепелетье.

И о связи - как здесь возможно держать связь, если все трое находятся неизвестно где относительно друг-друга? Общаться можно только записками, посыльными, а куда их посылать?
Тут Коробейников мог со своей стороны позаботится, сообщив о своих намерениях еще в Париже. Он-то первый догадался, что коллекционер поедет в Нанси, даже саквояж собрал.

0

38

Позвольте мне не объяснять в комментах, как вышло, что находясь со Штольманом в одном поезде, вся команда с ним не встретилась. это не баг, а фича. И она для следующей главы. Не люблю спойлеры.
Но намёк на то, почему они не встретились, я уже намеренно дала в предыдущей главе. Имеющий глаза - да увидит!

+1

39

Musician, вас очень интересно читать, хотя я не всегда с вами согласна. Заставляете копать глубоко.

Musician написал(а):

На протяжении всего сериала, а потом и литературного пути героев авторы своей волей уберегают Штольмана от шальных пуль и прочих случайных ранений. Опрометчивые поступки обусловлены крайними обстоятельствами, отчаянием или важной миссией, потому даже самые тяжелые испытания, как моральные, так и физические, выпадающие на долю главного героя, кажутся закономерными.
В этой же истории тоже есть определенный авторский замысел, но в результате почему-то получилось как в реальной жизни. Когда пуля не считается ни с важностью человека, ни с его обстоятельствами и миссией, ни с тем, насколько оправдана его жертва, ни с тем, как дорого он намерен был отдать свою жизн

Есть у меня одна мысль, но это только моя мысль, она может и не совпадать с видением автора, сразу говорю.
Пуля, которую получил Штольман, была не для него, в мессианском смысле. Она была для Коробейникова. Это что-то сродни обряду инициации, окончательному превращению юноши в мужчину. Здесь всё об этом - и умирающий Штольман, и привидевшаяся ему могила, и вот это вот: "Женщина вдруг обняла его, словно он не был гораздо сильнее, словно это ему нужна была защита и помощь, и он позволил себе эту слабость – быть может, последнюю в жизни."
Теперь он - старший. И должен закончить начатое, как бы плохо ему ни было, причем во всех смыслах этого слова - и это конкретное дело, и дело Штольмана.

+3

40

SOlga написал(а):

Есть у меня одна мысль, но это только моя мысль, она может и не совпадать с видением автора, сразу говорю.
Пуля, которую получил Штольман, была не для него, в мессианском смысле. Она была для Коробейникова. Это что-то сродни обряду инициации, окончательному превращению юноши в мужчину. Здесь всё об этом - и умирающий Штольман, и привидевшаяся ему могила, и вот это вот: "Женщина вдруг обняла его, словно он не был гораздо сильнее, словно это ему нужна была защита и помощь, и он позволил себе эту слабость – быть может, последнюю в жизни."
Теперь он - старщий. И должен закончить начатое, как бы плохо ему ни было, причем во всех смыслах этого слова - и это конкретное дело, и дело Штольмана.

В самую точку!

0

41

SOlga написал(а):

Musician, вас очень интересно читать, хотя я не всегда с вами согласна. Заставляете копать глубоко.

Есть у меня одна мысль, но это только моя мысль, она может и не совпадать с видением автора, сразу говорю.

Пуля, которую получил Штольман, была не для него, в мессианском смысле. Она была для Коробейникова. Это что-то сродни обряду инициации, окончательному превращению юноши в мужчину. Здесь всё об этом - и умирающий Штольман, и привидевшаяся ему могила, и вот это вот: "Женщина вдруг обняла его, словно он не был гораздо сильнее, словно это ему нужна была защита и помощь, и он позволил себе эту слабость – быть может, последнюю в жизни."

Теперь он - старший. И должен закончить начатое, как бы плохо ему ни было, причем во всех смыслах этого слова - и это конкретное дело, и дело Штольмана.

С этой точки зрения я еще не смотрела. Хотя первая невольная мысль при прочтении этой главы у меня была примерно такая: это какой-то жестокий спектакль, а Коробейников в нем - главный зритель и цель.
Честно скажу, при всей моей любви и сочувствии к Антоше, очень жаль, что для его взросления и личной идентификации понадобились такие меры.
Да, вспоминаем законы жанра, и знаем, что для главных героев все должно закончиться благополучно. Но все же...

0

42

Мы все хотели бы, чтобы у любимых героев всё было хорошо и правильно. но они и полюбились нам именно тем, что они "неправильные", и тем настоящие.
Mea culpa! я не усидела между двумя стульями. Реализм убил приключение. И если сейчас приключение снова вступит в свои права, то это будет уже кукольный домик. Начинаю соглашаться с Вами. Штольман должен умереть здесь и сейчас.

0

43

Atenae написал(а):

Начинаю соглашаться с Вами. Штольман должен умереть здесь и сейчас.

Вот уж нигде я такого не утверждала. Наоборот, надеялась на законы жанра и на то, что они-таки помогут избежать подобного исхода.

0

44

Atenae написал(а):

Реализм убил приключение. И если сейчас приключение снова вступит в свои права, то это будет уже кукольный домик. Начинаю соглашаться с Вами. Штольман должен умереть здесь и сейчас.

По-моему, реализма ровно столько, сколько его должно быть в жанере приключений. Все абсолютно в духе инициации героя.

0

45

Законы жанра могут. С духами, проклятиями и прочей лабудой. И с чудесными появлениями спасителей. Я пытаюсь избежать роялей в кустах, честно.

0

46

Вообще, разговор перерастает в диалог о возможности и принципиальной совместимости разных жанров, и где именно проходит та черта, за которой их сочетание перерастает в фальшь.
Можно перейти с этим диалогом в творческую мастерскую, чтобы не рисковать лишний раз судьбой любимых героев? А то мы до много так договориться можем. Мне сейчас важно понять, занимаемся ли мы гимнастикой для ума, или же хотим изменить текст принципиально?

0

47

Давайте перенесем дискуссию о жанрах и поворотах сюжета в Творческую Мастерскую, вот сюда. Перенесла туда все посты на данную тему. Это действительно очень интересная гимнастика для ума, но не хотелось бы, чтобы она как-то повлияла на творческие замыслы автора 8-) .

0

48

Cugel написал(а):

Точно. Ведь даже Коробейников воспринимает шефа как человека, для которого"пуля еще не отлита".

А насчет инициации: у меня было ощущение, что в фильме после пропажи Штольмана, когда подозревали, что он погиб, Антон уже пережил нечто подобное. Действительно ли ему требуется опять пройти через потрясение, чтобы стать мужчиной?

То, что приключенческая линия переплетается с мистической(а я только так воспринимаю историю про сокровища) никакого отторжения не вызывает. А вот такое глупое, но серьезное ранение Штольмана, и буквально тут же врывающаяся в замок компания, дальнейшие реанимационные процедуры-все это кажется чем-то чужеродным, из другой оперы,сорри.

Прошу прощения. но фраза про пулю, что не отлита, была подумана Антоном исключительно в саркастическом смысле. Он-то как раз знает о своойстве своего начальника иногда бросаться в драку там, где без этого вполне можно обойтись. И, помнится, в начале повести, еще в Затонске, когда получил по бестолковке, подставившись точно также, тоже Штольмана вспоминал.
Да, Яков Платоныч, вполне возможно, ошибся кое в чем. Это не будет первой ошибкой в его жизни. И это не делает его ни хуже, ни лучше. Потому что идеально продуманные планы тоже срабатывают далеко не всегда. Про это еще Сунь Цзы писал. а уж он точно был великим стратегом. Которым Штольман не является. И его близкие об этом прекрасно знают. Потому и переживают, и всегда готовы подстраховать. Как и он их, потому что каждый в этом несколько сумасшедшем семействе обладает вполне реальной привычкой попадать в неприятности. Каждый. И они все друг друга непрерывно страхуют. И я никак не могу понять, что во всем этом такого нереального вы видите. Обычные отношения в команде приключенцев, я имею огромный опят общения в подобным сообществом и могу с уверенностью утверждать, что так оно обычно и бывает. Ну, не идеальные они, все, как один. И поступают иногда не совсем верно. Но они всегда друг друга спасают. И принимают друг друга такими, какие есть. Я так это вижу.

+3

49

Стоп! Лично я уже напугана чтением комментариев и очень надеюсь что автор не откажется от своей первоначальной линии! Давайте Штольмана трогать не будем, плиз! Я мечтаю ещё прочитать не одно произведение :)))

+4

50

Atenae написал(а):

Мы все хотели бы, чтобы у любимых героев всё было хорошо и правильно. но они и полюбились нам именно тем, что они "неправильные", и тем настоящие.

Mea culpa! я не усидела между двумя стульями. Реализм убил приключение. И если сейчас приключение снова вступит в свои права, то это будет уже кукольный домик. Начинаю соглашаться с Вами. Штольман должен умереть здесь и сейчас.

Значит солгали видения Анне Викторовне? И не будет Верочки, и счастливой прогулки по кремовому городу?

0

Быстрый ответ

Напишите ваше сообщение и нажмите «Отправить»



Вы здесь » Перекресток миров » Провинциальный детектив » Глава 12. О главном